Вальсируя, Берке-Субботин едва прикасался своими выхоленными руками к талии девушки, был предупредителен и вежлив.
«Светлана», чувствовавшая себя хозяйкой вечеринки, очень скоро накрыла стол, выставила бутылки с вином и пригласила всех присутствовавших принять участие в общем веселье.
— Спасибо, но вина я не пью, — отказалась Люся.
— Я тоже непьющий, — поспешил присоединиться к ней Берке. — Это хорошо, что вы не употребляете спиртных напитков, — подсел он к Люсе. — Вообще я не люблю пьяных, а когда увижу захмелевшую девушку, это мне просто претит.
Пользуясь тем, что на них никто не обращает внимания, Берке и Люся разговорились.
— Интересно, кто ваши родители? — спросил Берке.
— Папа служащий. Перед войной его мобилизовали в армию, назначили начальником снабжения госпиталя, и он отступил на восток. Где он сейчас — я не знаю. Мама осталась с нами, тремя детьми. Я — старшая. Вообще мама всю жизнь возилась с семьей и нигде не служила.
— На какие же средства вы сейчас живете?
— А я же работаю на лимонадном заводе.
— Но ведь у вас большая семья, и вашего заработка, очевидно, не хватает.
«К чему он клонит?» — подумала Люся и, тяжело вздохнув, ответила:
— Живем, как и все. А почему вас это интересует?
— Наш союз оказывает помощь своим членам, и если бы вы согласились вступить в него, мы вам также помогли бы.
— О каком союзе вы говорите?
— О нашем национально-трудовом союзе нового поколения. Неужели вы ничего не слышали о нем?
Люся, сделав вид, что она заинтересовалась его предложением, стала расспрашивать о целях этого союза. Берке охотно отвечал на все ее вопросы, расхваливая свою организацию, и снова предложил Люсе вступить в ее ряды.
— Уже поздно! Мне пора домой, — уклонилась она от ответа.
— Что это вы так торопитесь? Или у вас очень строгая мама?
— Мама у меня действительно строгая, но дело не только в этом. Скоро уже будет невозможно выйти на улицу.
— Почему?
— А разве вы забыли, что нам, горожанам, только до определенного часа разрешается ходить по городу?
— Ах, вы о комендантском часе! Ну, это ерунда. Со мной вы можете ходить по Борисову хоть до утра, и никто вас не тронет.
— В самом деле? Разве члены вашего союза пользуются такими широкими правами?
— Не все, но некоторые да.
— В том числе, разумеется, и вы. А мне говорили, что вы — военнопленный.
— Да, я был в плену…
— Говорят, что в лагерях очень тяжело, нашим солдатам. Правда это?
— Ну, это как кому, — проговорился было Берке, но тут же поправился: — Конечно, большинство из нас очень страдало от недоедания и сурового режима. Да, много мне пришлось пережить там.