— Да, зря мы тогда не выполнили своего намерения заняться им, — с досадой промолвил Рудак. — Выпивки-то служили ему, видно, для отвода глаз, — дескать, свой парень, вся душа нараспашку.
— Ловко маскировался, подлец! — негодовал я.
— А может быть, он просто трус, — задумчиво потер переносицу Володя.
— Трус в нашей среде — тот же враг, и ты это отлично понимаешь, — резко сказал Лопатин.
Рудак пытался объяснить что-то, но его слова потонули в грохоте возобновившейся канонады.
На этот раз бомбежка с воздуха и артиллерийская стрельба были особенно интенсивными. Взрывы бомб, снарядов и мин слились в один общий непрекращающийся гул. Разговаривать приходилось на высоких нотах, почти кричать.
— Ишь, подлецы, какую подготовку начали, — расслышал я слова Лопатина, — видно, решили на прорыв идти.
— Да, надо держать ухо востро, — отозвался Рудак.
В разгар артиллерийского обстрела на тропинке, ведущей к командирскому пункту, показался Жукович в сопровождении своего ординарца.
— Как, Дядя Коля, — с ходу обратился он к Лопатину, — не пора ли тебе снимать свою оборону? Кировцы уже оттянулись почти к самому хутору Старина и собираются уходить на север. Тебе тоже медлить больше нельзя.
Вид у Жуковича был усталый. Он присел под сосну, вытер потное, запыленное лицо и выжидательно посмотрел на Лопатина.
— Да-а… — бросил Лопатин грустный взгляд на противоположный берег. — Кажется, узелок затягивается.
Было ясно, что дольше нам здесь не устоять, надо отводить бригаду на левый берег Березины и уходить на север. Лопатин вызвал к себе Набокова.
— Ну, Петр Иванович, приготовься. Пойдешь сегодня с подрывниками минировать кладки. Да смотри, сделай так, чтобы фашисты дюжинами летели на воздух!
— Есть, товарищ комбриг, приготовиться к минированию кладок! — отрапортовал Набоков. — А насчет того, чтобы фашистам не поздоровилось, не беспокойтесь. Мне ведь довелось участвовать в минировании подступов к самой Москве. Правда, прежде чем фашисты ступили на минные поля, наши их так пугнули, что только перышки с них полетели. Потом мне же самому и пришлось убирать расставленные мины. Помню, мы с товарищем Храмцовым около двух тысяч мин тогда сняли. Так что уж будьте уверены, сделаю все как надо, не подкачаю.
Вскоре после ухода Набокова прибежала радистка Таня и вручила Лопатину полученную из Москвы радиограмму. В ней сообщалось, что этой ночью к нам прилетит вторая группа автоматчиков. Прочитав радиограмму. Лопатин молча передал ее Жуковичу.
— Как же быть? — задумчиво промолвил Павел Антонович. — Выходит, надо во что бы то ни стало до утра здесь продержаться.