Алый Шарф вышел не спеша, как-то по-хозяйски осмотрел чудовищную машину, присевшую на согнутых ножищах. Следом уцелевшие «пираты» волокли девицу, от зрелища бойни в музее почти потерявшую рассудок. За ними плёлся худой парень, вытирая окровавленную саблю.
— Ходячая смерть… — проговорил он, с невольным страхом глядя на «раковину». — Что теперь?
— Наша карета, — показал Мосех на бронеход. — Садимся и едем.
— А кто поведёт?
— Я.
Довольный собой, он — в который раз, — словно совершая некий обряд, приложил ко лбу тот трофей, ради которого столько людей лишились жизни.
Пепельно-золотистый металлический предмет величиной с ладонь, похожий на сектор кольца, с выгравированным черепом. В голове Мосеха вновь раздался ровный женский голос, размеренно повторивший одну за другой несколько фраз на неизвестном языке — но Мосех понимал каждое слово.
Он был безмерно горд: «Да, Царь-Бог, повелитель мой, я добыл реликвию. Какой награды я достоин?»
У высочайших персон много врагов.
Иногда это заговорщики — они подкладывают бомбы, сидят в засаде с духовым ружьём, выстрел которого едва слышен в громе оркестра и цокоте копыт.
Вечные враги — правители соседних стран. Им всегда кажется, что границы надо передвинуть в свою пользу, отхватить земли вот здесь и здесь — тогда настанет мир. Чтобы укоротить их загребущие руки, надо содержать войска, шпионов, дипломатов. Также оружием служат принцессы. Выдашь её замуж за воинственного короля — и вчерашний враг становится союзником.
А сколько головной боли от политиков! Порой хочется разогнать депутатов, а парламент запереть и опечатать.
Но хуже всего — репортёры. Они отслеживают каждый шаг правящей семьи. Чуть что — газеты ворчат, газетёнки галдёж поднимают. Полицмейстеры строчат приказы: «Закрыть издание за оскорбление величия, тираж арестовать и утопить в реке».
Ингира, ан-эредита Синего престола, прибыла в столицу тихо, скрытно, чтобы избежать внимания пиявок-газетчиков. Заранее отбила шифрограмму министру двора: «Никаких церемоний при встрече. Объявление о приезде дать задним числом».
Под вуалью, в скромном дорожном платье, скорым поездом с востока, под охраной лейб-полиции в штатском. Закрытая мотокарета. В пути по городу принцесса время от времени осторожно отслоняла занавесь и смотрела через окно дверцы наружу.
Руэн оживлённо шумел — храмин-день, выходной! За окном — экипажи, конные и паровые, на тротуарах — празднично одетый люд.
В городе, где ценят шик и блеск, принцессе порой трудно было угадать, кто есть кто — тем более, зрелище быстро уплывало назад, меняясь с каждой секундой. Вот эти, например — барышни, хозяйские дочки или принарядившиеся служанки? скорее, служаночки — слишком задорно хохочут… А те фасонистые молодые люди в котелках, с тросточками — приказчики? мастеровые? У них грубые манеры и широкая походка… Кучка студентов на углу — в форменных фуражках, двубортных тужурках и диагональных брючках — оживлённо спорят, разводя руками.