Колин немедленно ответил:
— Почему мы обязаны как должное воспринимать, что это нам вообще интересно? Почему нам следует об этом думать? Что есть какой-то смысл? Что это имеет какое-то отношение к нашей жизни?
Колин откинулся, сложив на груди свои тонкие руки.
Мистер Силвер посмотрел на Колина. Мы все наблюдали за ним. Он выдержал взгляд Колина, а потом на его губах медленно появилась слабая улыбка.
— Кто-нибудь хочет ответить на вопросы Колина?
— Потому, приятель, что это, во-первых, полностью отрицает существование Бога.
Это сказала Лили, сидящая рядом со мной и перерисовывающая к себе в тетрадь загогулины с доски. Лили носила длинные юбки в стиле хиппи и огромные свитера, ходила с сумкой из джута и каждый раз по-новому заплетала косы. Она посмотрела на свой рисунок и покачала головой.
— Как тебя зовут?
Она ответила, по-прежнему глядя в тетрадь. Щеки у нее вспыхнули, словно от смущения за эту вспышку страсти.
— Продолжай, Лили, — велел он, глядя на Колина, который уставился в потолок.
Она набрала воздуха и впервые посмотрела прямо на Колина. Ждала встретиться с ним взглядом, и когда это произошло, он пожал плечами и вызывающе расширил глаза.
— Послушай, приятель. Если до нашего рождения для нас нет плана, тогда либо Бог не существует, либо Ему плевать на нас с высокой колокольни. Простите.
Силвер покачал головой:
— Продолжай. Скажи, что считаешь нужным.
— Хорошо. Итак, если у Бога нет для нас плана или Его вообще нет, тогда множество людей в полном дерьме. Это во-первых. А во-вторых, если Сартр прав и мы находимся здесь без причины, тогда мы вообще в полной заднице. Простите.
Мы засмеялись, завороженные новизной сквернословия в классе. Силвер пожал плечами:
— Кто-нибудь может еще что-то добавить? Лили права? Давайте ради нашей дискуссии допустим, что Сартр прав, что плана нет и даже нет Бога. Тогда, как утверждает Лили, мы «вообще в полной заднице»?
Сидящий в центре класса Абдул аль-Мади, с широко раскрытыми глазами и нервный, кивнул.
Силвер повернулся к нему.
— Кажется, тебя это заинтересовало. Назови свое имя.
— Абдул, — тихо ответил он. — И… э… я не понимаю, что вы тут говорите, честно. Бог существует, и недостойно утверждать, что Его нет. План точно есть. Это написано. В смысле он написан.
— О Боже, — пробормотала со своего места Хала.
— Продолжай, — подбодрил его Силвер.
— Ну, это все.
— Единственный человек, который заявляет, что Бог не существует, это Сартр. Мы всего лишь используем возможность его правоты, чтобы понять его философию.
— Но Он существует.
— О Боже, — повторила Хала.