. Ни турецкий огонь, ни преграды на местности не остановили пехоту. Гнали турок, немало людей полегло, но натиск солдат, которые сломя голову шли, турки выдержать никак не могли.
Огромную помощь оказывала пехоте артиллерия, которой умело руководил генерал Контский, командовавший в тот день и драгунами. Это артиллерия своим огнем уничтожала валы и каменные ограждения виноградников, за которыми укрывались янычары, а также наносила неприятелю чувствительный урон картечью. Пехота атаковала отдельные пункты сопротивления врага в развернутом строю. Взяв очередную позицию, солдаты ожидали, когда подтянутся орудия, затем атаковали следующую, и так вплоть до выхода на равнину. В огневом сражении с янычарами они очень быстро добились преимущества, как и в рукопашных схватках, в которых длинные польские бердыши достаточно легко ломали сопротивление турецких сабель.
Между 14.00 и 15.00 польская пехота завладела лежавшими на ее пути всеми четырьмя горами, господствующими над долиной, прилегающей к предместью, куда они теперь оттеснили турок. Это открыло дорогу кавалерии — до турецкого лагеря были теперь только покатые склоны, дающие возможность для кавалерийской атаки. Призрак поражения все отчетливее стал вырисовываться перед всей армией Кара-Мустафы.
В этот момент стоявшие чуть правее польского правого крыла отряды татар несмело попытались атаковать находившуюся на горе Росскопф группу войск гетмана Яблоновского. Ордынцы подошли со стороны ручья Мауэрбах, однако при виде готовых к бою драгун и гусар без боя отошли. Джебеджи-Хасан-Эсири писал:
«Неожиданно (перед великим визирем) появился хан с двумя или тремя тысячами татар.
— Что же это все значит? Где твое войско? — спросил пресветлейший сердар, когда хан подошел к нему.
— Мой султан! — ответил тот. — Разве не говорили, что татары и другие воины много добра насобирали и пользы от них не будет, что гяуров нашла тьма и что разумнее всего было бы вытащить пушки из окопов и отъехать с честью? Дошло до того, что слова мои сбываются, а другие остались тоже (только) из-за своих трофеев!
— Хорошо! Не будем обсуждать это теперь, оставим это на потом! — ответил пресветлейший сердар на его слова. Сказал только: — Хорошо!
И ничего больше не говорил, а только занялся неприятелем»>{78}.
Обмен мнениями, вероятно, имел более острый характер, чем это описал турецкий хронист, потому что вскоре вся татарская орда ретировалась с поля битвы и ушла в сторону Венгрии, оставив турок на произвол судьбы. Так конфликт между пытающимися вернуть независимость татарами и Портой, а также личный антагонизм между ханом и визирем привели к уходу татар с поля боя в самый решающий момент. Остался только султан Хаджи-Гирей с отрядом в 500—600 человек.