Трещали дрова. Локкер загляделся на странную штуку — черная, глянцевая, большая, как ствол старого дерева, на ней — блестящий круг, как луна. На круге — три черных уса, растут из середины, и один тихонечко пошевеливается — дрыг, дрыг, дрыг… А откуда-то изнутри этой штуковины стучат тоненькие молоточки — цык-так, цык-так, а между стуками что-то тихонечко позванивает. Интересный предмет, шумит больше, чем иное живое существо, да еще так разнообразно — а ведь только Хозяин, наверное, знает, что он значит…
А тут еще ус дрыгнул — и внутри зазвенело тоненько, динь-дили-динь, бим-мм, бим-мм! Локкер чуть не подскочил — но ничего не шевелилось, только звенело, и он снова лег в тепло, поближе к пещерке для костра. Все в порядке. Какое-то развлечение для Хозяина — слушает, наверное, как оно звенит и цыкает. Приятно, если знать, что безопасно. Успокаивает и в сон клонит.
Пришел Хозяин, принес ведро с молоком. Поставил рядом.
— Попей и отдыхай, ладно?
Ладно. Локкер коснулся носом его руки. Приятно — от его тепла носу щекотно, а если он гладит, то щекочет шерстинки по хребту. Хорошо. Ты сильный и добрый, я понял.
Но перекидываться не буду пока, ладно? Я тебя не боюсь, нет, но у тебя в доме живут… всякие разные. Я пока побуду так, на всякий случай.
Локкер сунул мордочку в ведро и стал пить молоко. Вообще-то, уже не очень свежее — наверное, на холоде у них стояло, чтобы не скисло — но вкусно. Локкер уже сто лет молока не пил. Пусть даже старое и холодное — все равно вещь!
Хозяин на него посмотрел — взгляд по шкуре прошел, как прохладный ветерок — и сказал:
— Ты, наверное, оставайся на ночь прямо здесь. Тебе тут нравится?
Локкер облизал молоко с губ и кивнул.
— Спи, если хочешь спать, — сказал Хозяин. — Я припоминаю, что вы, лоси, звери дневные?
Локкер кивнул еще раз. И посмотрел на ведро — молоко там еще осталось.
— Пей и спи, — сказал Хозяин. — Все устроится.
И ушел. Если бы Локкер еще не был таким усталым…
Он допил молоко и снова лег около огня. В пещерке горели толстые бревна, березовые — кора на них закрутилась в трубочки и рассыпалась, а им самим еще целую ночь догорать. От огня волнами шло тепло, грело бок. Локкер задремал — но вдруг услышал шорох живого существа.
Еле-еле слышный. А потом — как об подоконник ударились мягкие лапы.
Локкер вскочил. На подоконнике стояла большая рысь и смотрела на него. У нее были желтые глаза, как у той, в лесу.
Младшая Ипостась не может кричать и звать на помощь. Она может только драться. И Локкер, дрожа от усталости и смертной обиды — и здесь враги — набычился и нацелился рожками.