Возможно, эта победа смогла бы в будущем если не прославить Ямая, то, во всяком случае, представить его в глазах командования в выгодном свете. Засветиться в нужное время и в нужном месте дорогого стоит, ибо для карьеры ценен лишь подвиг, совершенный на виду у высокого начальства. Сражение же одного против троих, закончившееся победой, без сомнения, выглядело внушительно, пускай и ни один из этой троицы не был ровней полноценному крейсеру. Особенно сейчас, на фоне беспрецедентных потерь японского флота, заставляющих армейцев, глядя на корабли, презрительно кривить губы. Так всегда и везде. Пока флот справляется со своей задачей, все воспринимают это, словно так и надо, а иначе и быть не может. Стоит же флоту потерпеть поражение, морякам этим фактом будут тыкать и под шумок постараются урвать себе предназначенное для моряков финансирование. Хотя бы под тем предлогом, что после потери четырех кораблей флот уменьшился, а значит, надо меньше денег на его содержание. Командир "Акицусимы" это понимал и, несмотря на тяжелые повреждения своего корабля, даже был доволен раскладами. Но реальность, как это частенько случается, оказалась куда более сурова, чем мечты.
Пока вспомогательные крейсера бодро перестреливались с охраной конвоя, многоопытный Эссен, хорошо понимающий реальное соотношение сил, в бешенстве расхаживал по мостику "Рюрика". Будь у него борода вроде макаровской, он бы ее, наверное, выдрал от злости, но привычка стричь ее коротко весьма осложняла этот процесс. Однако он никогда не стал бы командующим Балтийским флотом, если бы позволял эмоциям брать верх над разумом. Некоторая упорядоченность характера, доставшаяся ему в наследство от немецких, или, если правильнее, остезийских предков позволяла ставить дело превыше всего, а кровь викингов, в смеси с русской образовавшая взрывоопасную смесь, не позволяла искать иного выхода, кроме победы. И сейчас броненосный крейсер уверенно вспарывал носом волны, а радисты слали на вспомогательные крейсера радиограммы, написанные таким высоким "штилем", что у тех, кто их читал, просто обязаны были заалеть от смущения уши. К сожалению, принимали их только на "Херсоне", как раз наименее причастном к свалившимся проблемам. Радиорубки остальных крейсеров были в нерабочем состоянии — на "Морском коне" от сотрясения из-за близкого разрыва снаряда вышло из строя оборудование, а на "Енисее" радист, едва не задохнувшийся от дыма неудержимо разгорающегося вокруг пожара в смеси с продуктами сгорания шимозы, позорно оставил свой пост. Впрочем, вряд ли у кого-то поднялась бы в тот момент рука осудить его.