— Сделка, — быстро сказал адвокат, — сделка со следствием. Необходимо признание — это с вашей стороны. Я возьмусь добиться договоренности на лучших условиях. При этом необходимо понимать, что реального срока избежать не получится. Видите, я очень откровенен, но лучше вначале расставить все точки над i.
— Сделка… — задумчиво произнес Рудаков. — То есть я должен признаться, если правильно помню, в нанесении тяжких телесных повреждений по мотивам национальной нетерпимости, так кажется в деле написано?
— Почти. Думаю, что смогу смягчить формулировки.
— Это радует.
— К тому же нам сразу получится изменение меры пресечения. При хорошем раскладе вы будете дома уже сегодня вечером. Примете горячий душ, поужинаете по-человечески, выспитесь, как следует…
— Заманчиво, заманчиво…
— Ну, и славненько, — засуетился Брик, — сейчас подпишем бумаги…
— Только одна неувязочка…
— Простите?
— Неувязочка, — повторил Рудаков.
— Что такое? — искренне удивился Брик.
— Понимаете, я на прошлой встрече сказал, что не собираюсь больше говорить…
— О, да, я понимаю! Вы были расстроены, сильный стресс. Не поверите, с этого начинают очень многие. «Не буду говорить, не буду!» А потом… Человек посидит, подумает…
— Уже подумал. Я действительно погорячился, — сказал Рудаков, и адвокат удовлетворенно закивал, — я готов разговаривать. Но только о погоде, музыке, политике и прочих вещах. Я невиновен — и все. Никаких сделок. Плевать я хотел на эти «силы». Хотите защищать меня — защищайте, нет — мне все равно.
— Но, Артемий Андреевич!
— Это все. Зовите герра майора и можете продолжать общение.
Брик встал и для убедительности прижал к груди портфель.
— Артемий Андреевич! Так нельзя! Нужно подходить к проблеме рационально. Сейчас вам следует думать о том, как минимизировать потери. Выигрыш невозможен!
— Мне это безразлично.
— Но…
— Нет.
Вошел Панкратов, и Брик со страдальческим выражением развел руки, показывая, что он очень старался и сделал все возможное.
— У меня для вас хорошие новости, — сухо сказал майор, — вышел из комы гражданин Хаджибеков. Обвинения в убийстве не будет. С другой стороны, он с минуты на минуту подпишет заявление, мы проведем опознание, и тогда дело будет выглядеть совсем красиво.
Панкратов широко улыбнулся и радостно потер руки.
Ахмед Хаджибеков по прозвищу Бес находился в блаженном состоянии, когда телесные ощущения исчезают, а сознание открывает новый удивительный мир. Что это — реально существующие запредельные пространства или игра воображения — ведомо только Всевышнему. Ахмед слышал слова находящихся вокруг людей, звуки, правда, доходили приглушенными, словно кто-то говорил далеко за спиной, но несколько раз он разобрал слово «кома». Хотел крикнуть, чтобы не болтали ерунды — какая еще кома, я же все слышу, все понимаю… но сообразил, что не может вырваться из плена собственного разума.