Когда прозвучало имя Анечкки, по лицу Загорского пробежала тень, и это не укрылось от Наташи. Похоже, упоминание об этой женщине действительно неприятно ему. Тогда история, рассказанная Добрым-Пролёткиным, может быть правдой.
Скажите, — решительно спросила Наташа, — я понимаю, что вопрос звучит неудобно, но мне важно знать… Это вы заказали Рудакова Султану? Только правду!
— Нет! — воскликнул Загорский так искренне, что сомневаться в его словах было невозможно. — Нет, и еще раз нет! Я уже говорил вам об этом!
— Извините, я должна была спросить. Вы можете нам помочь?
— Наташенька, именно это я и делаю. Иван Степанович Добрый-Пролёткин работает день и ночь…
— Но и он не всесилен?
— К сожалению. Но мы делаем все от нас зависящее.
Подошел официант, но Наташа отрицательно покачала головой, и Загорский отослал его, попросив принести воды.
— Рудаков никогда не признается, — задумчиво сказала Наташа, — он такой человек — принципы превыше всего. Знаете, что он мне сказал? Много чего неприятного, и, главное, он думает, что это вы во всем виноваты. Как я с этим намучалась.
Она отвернулась, желая скрыть выступившие слезы.
— Наташа, не плачьте, пожалуйста, — Виктор Сергеевич взял ее за руку, — ради Бога, успокойтесь! Мы еще поборемся!
— Да… — Наташа взяла салфетку, промокнула кончики глаз и попыталась улыбнуться, но получилось неважно, — Пролёткин… Пролёткин сказал, что Тёму либо посадят надолго, либо, если оправдают, вообще могут убить.
Загорский молчал, и Наташа поняла: это действительно так. Она заплакала.
— Ну, ну, Наташенька, успокойтесь! Пожалуйста! Поверьте, я сделаю все от меня зависящее!
Его слова звучали очень убедительно, но Наташа не могла сдержать слез.
— Наташенька, пожалуйста!
И тут она сделала то, чего никак не могла ожидать от себя. Скользнула со стула и осталась стоять на коленях.
— Виктор Сергеевич, прошу вас, — зачастила Наташа, — помогите, я не знаю, кого просить, пожалуйста… Тёма ни в чем не виноват, не надо его наказывать, прошу вас помогите! А я… я все сделаю!
Загорский вскочил с места и принялся ее поднимать.
В этот самый момент откинулась портьера, и вошел официант с бутылкой воды на подносе. Увидев Наташу, стоящую на коленях перед раскрасневшимся от волнения Загорским, он изобразил на лице понимающее выражение и вышел.
Загорский чрезвычайно смутился, чертыхнулся, подхватил Наташу, поднял и усадил на стул.
— Наташенька, ради Бога, успокойтесь!
— Виктор Сергеевич! Вы же сильный и честный… помогите!
Услышав такие слова, Загорский выпрямился, прямо посмотрел в глаза Наташе и, не раздумывая, сказал: