— Ну и славно. О чем вы разговаривали?
— О счастье… кажется, о счастье.
— Вы молодец, Наташенька! И что вы говорили?
— Я говорила…говорила, что хочу детей. Троих или четверых. Хочу сильного и благородного мужа, дом… большой дом. Чтобы мне всегда было спокойно, красиво, чисто…
— Правильно, вы говорили о настоящем счастье, которое заложено в вашем естестве! Вы чувствуете вкус, видите цвет и слышите мелодию! Она прекрасна! Прекрасна! Вот и сейчас — вы улавливаете запах ванили… Правда?
— Да, — тихо ответила Наташа.
— Этот запах дает спокойствие и комфорт. Это редкое чувство, и его надо беречь… Как и сейчас — вы сознаете не просто воздушную мягкость дивана, а возможность расслабиться… Расслабиться, закрыть глаза и почувствовать пастельный полумрак.
— Да…
— Закройте глаза!
Наташа закрыла глаза, и лицо ее стало совсем неподвижным.
— А теперь припомните, — сильным грудным голосом сказал советник, — ваш вечер с Рудаковым, когда вы говорили о счастье. Это было на ваш день рожденья в пивном ресторане на Маяковке. Помните?
— Помню.
— Вы ели айсбан с кислой капустой и пили черное пиво. Вам понравилось?
— Не очень. Слишком жирное мясо… много еды. А пиво горькое. Мне хотелось апельсинового сока…
— Или ванильного коктейля?
— Да.
— Помните, что говорил Рудаков?
— Да. Он говорил о счастье. И о доме.
— Что именно?
— Дом с дубовым столом, большим камином и высокими окнами с цветными витражами. Тёма будет писать пером на тяжелых листах, а я — сидеть в кресле-качалке и гладить кошку.
— Вам это нравилось?
— Наверное…
— Вы уверены?
— Нет.
— Уже не уверены… Вам больше нравится легкий и светлый дом, чем особняк с готическими витражами?
— Да!
Иван Степанович смотрел на Наташу, слегка наклонив голову, словно оценивая.
— Это правда, — сказал он после недолгого размышления, — Наташа, вы меня слышите?
— Да…
— Давайте, я покажу вам кое-что интересное! Хотите!
— Конечно, хочу!
Наташа сразу же открыла глаза, словно очнувшись ото сна, и сладко потянулась.
Добрый-Пролёткин положил на стол две фотографии.
— Вот, полюбуйтесь.
Наташа взяла в руки карточки, внимательно рассмотрела и удивленно спросила:
— Что это?
— А вы не понимаете?
— Это… это я?
— Совершенно верно!
Иван Степанович показал на одну из фотографий и печально вздохнул:
— Это вы. Только не сейчас, а через пять лет.
С фото глядела бесцветная женщина с седеющими волосами, сеткой морщин вокруг глаз и тусклым взглядом.
— Но почему? — робко спросила Наташа. Странно, но она сразу поверила советнику.
— Это неизбежно, — жестко ответил Добрый-Пролёткин, — таков результат вашей жизни с Рудаковым.