Как я понял по разговорам, все посетители (а их собралось немало) участвовали в походе на нечисть, когда Хеллиана Валанди приезжала сюда на практику. Не знаю, врали полукровки или нет, но по их словам выходило, что округа в то время кишмя кишела такой нечистью, которая уже как тысячу лет не появлялась в этом мире.
— Что думаешь? — тихо спросил Хантар, наблюдая, как человечка весело болтает ногами, сидя между аронтом и орком за столиком, который стоял ближе всего к барной стойке.
При этом она то и дело прихлёбывала вино из пузатой кружки и смеялась над шутками полувампира, сидевшего там же.
— Всё может быть, — пожал я плечами.
На что Сайтос, уже порядком набравшийся вина, заявил чуть ли не на всю таверну:
— Да брехня всё это! Подобного рода нечисть истребили уже давным-давно.
— Сайтос, милый, ты опять влез туда, куда тебя не просят! — раздался звонкий голос магички, и она, отставив свою кружку, мягко придержала за рукав вампира, попытавшегося подняться из-за стола.
— А почему бы и нет, дорогая? — усмехнулся пьяный демон.
Я пока решил не вмешиваться.
— А потому что, мой хороший… — протянула девчонка, выбираясь из-за стола. Пройдя несколько шагов, она нырнула за барную стойку и вернулась оттуда, держа в руках… хорошо сохранённую специальным заклинанием голову эньхи. — Вот это прямое доказательство. Вопросы есть?
— Нет! — Эрхан, сидевший рядом со мной, резко протрезвел.
Голова нечисти впечатляла, если честно.
Магичка хмыкнула и обратилась к бармену, высокому темноволосому дроу:
— Шен, а ты чего до сих пор её над стойкой не повесил, как собирался?
— Да руки не доходили, — пожал плечами тот и предложил: — я сделаю это прямо сейчас, а ты нам сыграть, согласна?
— Договорились! — ответила Эль, прыжком забираясь на барную стойку. Кто-то тут же подал Эль… скрипку. — Ну что ж… — Магичка несколько раз провела смычком по струнам, проверяя настройку инструмента, и после паузы по таверне разнеслись первые нежные звуки скрипки, которая, казалось, ожила в её руках.
Лёжа в кровати, уже поздно ночью, я не мог уснуть, вспоминая эти звуки. Не важно, что она играла: весёлое или грустное, задорное или заунывное, бодрое, танцевальное — всё завораживало, выворачивало душу и требовало идти за собой, маня, уговаривая и прося, а порой и приказывая подчиниться. Это была не простая игра на музыкальном инструменте, нет. Это пела её душа.
— Талантливый человек талантлив во всём, — усмехнулся я в пустоту и почувствовал, что всё же засыпаю — выпитый алкоголь дал о себе знать.
Мне снилось что-то незначительное, когда я почувствовал, что к моему плечу кто-то прикоснулся. В мгновение ока этот кто-то оказался прижатым к стене рядом с кроватью.