— Так вы возьмете медальон или я могу оставить его себе? — с робкой надеждой в голосе вопросил Ририэль, переводя внимание сердитого архангела на себя.
И тут же об этом пожалел, ибо силы «праведников» у него немедленно отобрали, после чего самого эльфа обозвали «недодемоном». И пронзив нас обоих уничижительным взглядом, Михаил полетел возвращать пропажу, видимо, решил отомстить за плохое поведение попозже.
Ририэль снова уставился на меня требовательно-виноватым взглядом. Кажется, он все время подсознательно ожидал, что вот сейчас я щелкну пальцами и эльф покорно разлетится кровавыми ошметками по небольшому парку. Почему-то моя жизненная позиция остальным казалась непостижимой хитростью, но в ней я был солидарен с Хель. (Тьма, я действительно только что согласился в чем-то с Убийцей?!) Как некогда обмолвилась вышеупомянутая творец (увы, не при мне, но слухи по множественной вселенной быстро расходятся): я умел убивать, но не злиться. И поскольку первым заниматься не собирался, второе логично исключалось из моего отношения к Ририэлю.
Конечно, былого доверия быть между нами уже не могло, о чем я искренне сожалел, — все-таки друзья на дороге валяются крайне редко. Но просто так отпускать эльфа на все четыре стороны мне почему-то не советовала проснувшаяся интуиция.
Итак, передо мной встала сложная дилемма, и я, чуть-чуть пораскинув мыслями, решил ею поделиться:
— Вообще-то я думал позвать тебя с собой: тут одну проблему творцы подкинули, и лишние мозги нам бы не помешали, но, боюсь, ни Алир, ни Анабель тебе не обрадуются. Насчет Элли сомневаюсь, он вроде не злопамятный, но чем веселый крестьянин не шутит!
Ририэль вздрогнул, представив себе открывающиеся перспективы, однако я уже успел продолжить мысль:
— С другой стороны, в тех расчетах, что ты читал, могло промелькнуть что-нибудь важное. Так как, рискнем, мой враг?
Как Габриэль и подумала, проводником от вампиров Нельх назначил своего сына — Радина. Тощенький паренек, каким она его запомнила, за это время заметно вытянулся и похорошел: особенно приятно сочетались огненно-рыжие волосы и ярко-синие глаза с затаившейся в глубине хитринкой. И смотрел он на Габриэль уже не как на чудо-юдо. Хотя (девушка поспешно себя поправила: тогда этот взгляд достался брату), возможно, всего-навсего Светлая княгиня в сознании вампира не воспринималась как нечто интересное.
Подводя промежуточный итог, можно было смело сказать: Радин оказался до обидного в ее вкусе. Правда, мысленно Габриэль по-прежнему пыталась сравнить всех встреченных молодых людей с Элли. И несмотря на вампирскую притягательность Радина, выигрывал ангел.