Гоглидзе покосился на погоны, делано вздохнул.
— Что, не то дали?
— Куда деваться? Сам доставал в порту. Дали такие.
Щепкин усмехнулся. Лейтенант во флоте соответствовал штаб-ротмистру в кавалерии, то есть вышло Гоглидзе понижение в звании.
— Ну, если ради искусства…
— Ты мне вот что скажи, моряк, откуда эта публика здесь?
— А, эти… — Гоглидзе вздохнул, осторожно тронул кончик усов. — Вот тут мой дар убеждения сдал. Зинштейн буквально зубами держался за этих… статистов. Мол, натурально все будет, как и положено, без фальши. Только водку в бутылках велел заменить на воду.
Щепкин пригляделся. Сидевшие за столами статисты изредка украдкой опускали руки со стаканами под столешницы, потом пили из них «воду» и довольно крякали, утирая губы.
— Да, замена хорошая…
К ним подошел Браун. Тоже посмотрел в зал, поморщился.
— Бастэрдс! Напьютса, и будет драка!
— Согласен, ублюдки, — кивнул Щепкин. — Надеюсь, съемки затянутся не до утра…
В этот момент Зинштейн закончил объяснения, заставил всех лишних людей убраться с площадки, проверил готовность операторов, актеров, статистов и дал команду начинать.
Как понял Щепкин, снимали сцену визита гордого морского волка — князя в какой-то вертеп, где держали его возлюбленную. Как она в этом вертепе оказалась — непонятно, и почему морской волк не привел с собой всю стаю, то бишь еще пяток офицеров, — капитану тоже было невдомек.
Зато он с интересом наблюдал за происходящим. Морской волк Гоглидзе, сердито топорща усы, сидел за столиком и волком, а скорее даже акулой смотрел по сторонам. А посмотреть было на что. После начала съемки в зал спустились десяток пригожих девиц, чья профессия скромно именуется… хотя какая тут скромность — это были распутные девки из той, второй части трактира.
Девицы подсели к морякам и стали незамысловато играть, точнее, делать привычное дело — жеманничать, завлекать, строить глазки, громко смеяться, поигрывать плечиками, невзначай открывать щиколотки аж до самых колен.
На успевших подогреться «водой» моряков и грузчиков сие незамысловатое действо произвело нужное впечатление. И они стали недвусмысленно хватать девиц за филейные части, сажать себе на колени и поить водой. А потом и не водой.
Но внимание присутствующих все же было обращено на столик, где сидел морской волк Гоглидзе. Ротмистр, ставший временно лейтенантом, грозно смотрел на игравшего сутенера Никодима. И говорил ему, что негоже красть чужих девиц, да еще превращать их в путан.
Никодим, показывая всю подлую сущность сутенера, поигрывал бровями и, кривя губы, отстаивал свои интересы. Говоря иначе — не хотел возвращать похищенную княжну Диану.