— И он согласился?
— Не сразу. Но его сумели убедить, что это надо для того, чтобы убрать одного неугодного офицера. Он поверил. Захотел поверить. А дальше все было просто.
Да, все просто. Она же циркачка, акробатка, для нее залезть в здание, вскрыть сейф и уйти не сложно. Но сюрикен…
— Ты убила солдата…
— Я не хотела. Это вышло случайно, — потупила она взгляд. — Я не очень наловчилась с этими звездочками.
— А сюрикены — чтобы подумали на японцев?
— Да. Когда документы были украдены, куратор связался с посольством от имени одного агента. Я получила его кличку и стала… «партнером».
— Но ты передала им липу! — едва не воскликнул Щепкин и посмотрел на дверь.
Диана поняла взгляд, покачала головой.
— За дверью никого. Но ты не шуми. Да, это были подделки.
— Зачем? Чего ты хотела этим добиться?
— Таков был замысел операции. Подкинув фальшивки японцам, спровоцировать их на ответные действия. Столкнуть Россию и Японию, нарушить единство союзников и ослабить их. Германия и Австрия терпят поражение, нужна любая пауза.
— Значит, и тоннель?
— Это было одним из условий сделки. Японцы должны были участвовать в диверсии. Это разозлило бы власти России.
— А Смардаш? Он тоже агент?
Холодова виновато улыбнулась.
— Бедный мальчик… Нет, он не агент. Я заставила его влюбиться в меня, требовала подарков. Он стал играть в карты, на скачках. Проиграл не только свои деньги, но и деньги отца. Хотел стреляться, но мы выручили его. Взамен он обязался слушать меня во всем и всегда.
— Вы запугали его разоблачением. Как и Азольцева.
Холодова не ответила, скомкала платок и продолжила ровным голосом, уже не роняя слез.
— Он должен был помочь японцам провести диверсию. И все шло как надо. Но тут вмешался ты. Господи! Я даже не знала, чего боялась больше! Что не будет взрыва или что ты погибнешь! А когда поезд прошел тоннель и ты пришел в вагон… — она горько усмехнулась. — Я и забыла, что тебя нельзя победить.
— В честном бою, наверное, сложно, — покачал головой Щепкин. — Но от удара в спину не спасут ни дзюдо, ни пистолет. А ты ударила точно…
Холодова не отреагировала на его слова.
— Значит, это ты предупредила японцев о нашем визите? Продала любовь. Верность Германии выше чести и Родины?
Кажется, он перебрал с резкостью. Холодова выпрямилась, поджала губы.
— Я урожденная Ранте, если ты не знал. По отцу немка, баронесса. Кстати, немцы обещали восстановить меня в наследстве. Так что моя отчизна — Германия.
— Значит, ты патриотка?
— Я просто баба, Васенька! Баба, которой надоели все эти игры, война, подлость и смерти, — она снова шмыгнула носом. — Это уже выше моих сил.