Кинджиро почти достал пистолет, но Щепкин прыгнул вперед, ударил ногой по кисти, и пистолет присоединился к револьверу на полу.
Капитан нанес удар правой рукой, потом левой. Кинджиро отступал до кровати, уперся в него ногами, шагнул вперед, принимая стойку. Затем вдруг резко скакнул к раскрытому чемодану, швырнул его в Щепкина, а из-под тряпья достал нож.
Капитан отступил, сгорбил плечи. Нож — это плохо. Но не смертельно.
— Я отрежу тебе уши, потом язык! — пообещал Кинджиро. — И скормлю собакам.
Щепкин молчал. Японец пошел по дуге, затем перехватил нож лезвием вниз и улыбнулся.
За его спиной вдруг открылась дверь. В комнату вошла Акина.
— Пошла прочь! — взревел Кинджиро. — Иди к экипажу! К дяде! Я убью эту собаку и догоню вас.
— Нет! — Акина решительно шагнула вперед. — Не трогай его!
— Уйди! Дура!
— Акина, уходи, — взмолился Щепкин, делая небольшой шажок вперед. — Не мешай!
— Вася… — по щекам Акины потекли слезы. Она встала рядом с мужем. — Беги.
Кинджиро прищурился, побледнел. Вдруг сдавленным голосом произнес:
— Это его ты любила, моя жена? Всегда любила, да?
— Да! — отозвалась Акина.
— Эта русская тварь недостойна чувств. — Кинджиро посмотрел на Щепкина. — А ты предала меня! Ты плохая жена, Акина. А плохих жен наказывают.
Он резко повернулся и почти без замаха всадил клинок в грудь жены. Акина тонко вскрикнула.
— Акина! — заорал Щепкин, бросаясь вперед. — Ублюдок!
Кинджиро вытащил клинок, оскалил зубы.
— Я покарал неверную жену. А теперь покараю тебя…
За его спиной Акина медленно опускалась на кровать. Ее лицо стремительно бледнело, губы что-то шептали, но капитан не слышал ничего.
Он ударил левой ногой, обманывая противника. Кинджиро выставил руку на блок, сам махнул ножом. Щепкин отбил удар, опять выбросил вперед ногу, угодив японцу в голень. А когда тот попытался ударить ножом вновь, выставил блок и тут же ударил по руке с ножом. Клинок выпал.
Кинджиро схватил Щепкина за воротник, рванул на себя. Капитан подался, нырнул вниз, ударил кулаком в горло, продолжил движение, подсел, поддел левым плечом подмышку Кинджиро и распрямился.
Кинджиро перелетел через плечо капитана и с грохотом упал на пол. Щепкин тут же нанес удар каблуком по его шее. Что-то хрустнуло в горле японца, он дернулся и затих.
Щепкин бросился к Акине. Она была еще жива, левой рукой зажала рану и неотрывно смотрела на капитана. Из глаз лились слезы.
— Вася… Я всегда была твоей. И буду там… тоже твоей…
— Милая, потерпи. — Щепкин достал платок, наложил на рану, из которой лилась кровь, прижал. — Я отвезу тебя в больницу.