— Теперь ты мой кровник, легавая тварь! За сынка спрошу, не помилую!
Жандарм подтолкнул его в спину.
— Шагай, шелупонь! Грозиться на нарах будешь!
Мужик сплюнул под ноги, бросил взгляд на убитого сына и сдавленно захрипел.
Щепкин подошел к Диане, которая сидела на стуле неподалеку от входа, бессильно свесив руки.
— Могла бы в ноги…
Диана подняла голову, слабо улыбнулась. Улыбка вышла невеселой, блеклой.
— Он уже нож поднял. Промедлила бы — ударил в спину.
Она замолчала, посмотрела, как поднимают тело Козыря.
— И этого успела огреть… он хотел стрелять. Я тебе, капитан Василий, жизнь спасла… два раза. Хоть бы спасибо сказал…
Диана встала, тяжело вздохнула и жалобно посмотрела на Щепкина. Тот благодарно кивнул, погладил ее по плечу.
— Спасибо, милая. Извини…
К ним подошел Гоглидзе, зажимая платком порезанную руку. В драке кто-то успел полоснуть по ней ножом, глубоко не ранил, но попал неудачно — под сгиб локтя.
— Что дальше, командир? Едем отсюда?
— Да… — Щепкин поискал взглядом Белкина, тот как раз выходил из отхожего места, вытирая платком руки. Следом топал жандарм, волоча за собой полового. Парнишка тихонько подвывал и держался за ухо. — В жандармское. Подведем итоги… операции, ети ее.
— Только без меня, — проговорила Диана. — Я что-то не очень… мутит.
— Ты не ранена? — встревожился капитан.
— Да нет. — Диана дернула уголком губ. — Это другое… чуть раньше срока.
Щепкин понял, смущенно кивнул.
— Я скажу, тебя отвезут.
К ним подбежал старший группы жандармов, бравый подпоручик с нафабренными усами.
— Господин капитан, мы здесь все! Разрешите убыть?
— Задержанных куда?
— В околоток. А трупы в морг.
— Езжайте. Мы на Фурштатскую. Да, и отвезите даму домой, она укажет адрес.
— Слушаюсь, ваше высокоблагородие, — подпоручик вскинул руку к фуражке, повернулся к Диане. — Прошу, сударыня.
В жандармском управлении пришлось задержаться. Разъяренный Игнатьев сперва распекал своих молодцов, потом отдавал указания и куда-то звонил. В свой кабинет вернулся взъерошенным, не сразу успокоился и даже не предложил гостям чай.
— Прошу извинить, господа. Нескладно вышло-с… да, нескладно. Козырь и его подельник мертвы, а с мертвых спросу никакого!
— А тот тип, что с ним говорил? За ним же пошел ваш человек? — спросил Щепкин.
Игнатьев досадливо махнул рукой.
— Ловкий, гад. Слежку заметил, стукнул моего парня и деру. Оцепление его засекло и открыло огонь. Остолопы! — вдруг взревел Игнатьев. — Всех на фронт! Пусть немчуру бьют!
— Убили? — догадался Щепкин.
— Наповал. Ведь предупреждал — только по ногам! Говорят — темно, темно!