— Владимир Александрович, Владимир Александрович, я забыл вам сказать… фу!
Толстячок догнал мужчину, схватил его за запястье.
— Насчет ваших лекций. Я думаю, мне удастся договориться…
Мужчина улыбнулся, став вдруг удивительно похожим на своего сына.
— Лев Андреевич, помилуй бог! Я же лишен права преподавать! Как вы сможете…
— Владимир Андреевич, вы профессор! Вы прекрасный педагог, как вас можно лишить права делиться своими знаниями? Я перезвоню вам завтра. Хорошо?
Толстячок вплеснул руками и убежал.
Юноша с улыбкой следил за ним, а потом повернулся к отцу.
— Значит, ты возвращаешься на кафедру?
Владимир Андреевич снял пенсне, протер их платком и водрузил на нос.
— В империи инакомыслие лечат только одним способом — отлучением от дела. Или отправкой в ссылку. В конце концов, это приведет к гибели не только самой империи.
— Ты не преувеличиваешь, пап?
Мужчина посмотрел на книги в руках сына.
— Профессора Владимирова обвиняли в близости к социал-демократам, но никогда в преувеличении и глашатайстве. Нам пора, Всеволод.
Они обогнали Щепкина и пошли дальше по улице, о чем-то оживленно разговаривая.
Капитан проводил их взглядом. Вдруг позавидовал чужим семейным проблемам. Книги, кафедра, споры о логике и порядочности. Этот юноша станет юристом, экономистом, а может быть, филологом. И будет счастлив в жизни, никогда не столкнется ни со шпионами, ни с контрразведкой, даже таких слов не узнает. Разве что из бульварных романов.
Капитан вытащил часы, посмотрел на них и пошел к входу ресторана. Пора вернуться к насущным делам. Как говорили древние — каждому свое. Кому снимать фильмы, кому читать лекции, постигать науки, а кому-то ловить шпионов и возвращать секретные документы.
Василий всегда заказывал один и тот же столик на втором этаже в конце зала. Он стоял в углу и был отделен от других клумбами с цветами и стойками. Здесь можно говорить без опасения быть подслушанным соседями. Если этого казалось мало, можно попросить официантов поставить раздвижную загородку, тогда столик и вовсе будет незаметен.
Заказывая сегодня стол, капитан так и попросил — поставить загородку и сервировать стол как положено — для обеда, только без спиртного.
Щепкин первым пришел в ресторан, а через десять минут подоспели Гоглидзе и Белкин.
— Диана сейчас будет, я ей позвонил, — сразу сказал ротмистр, отодвигая стул.
— Постимся? — указал на графин с водой Белкин.
— Хватит и вчерашнего, — хмыкнул Щепкин. — Вчера напились, сегодня ни капли. Тем более у нас режим.
Поручик нарочито вздохнул. Вчера они пили «водку», сегодня, видимо, придется пить такую же.