Щепкин молчал, внимая словам полковника. На вопросы не отвечал, зная, что они большей частью риторические.
— Раньше-то нас эти отщепенцы мало интересовали, своих забот хватало. А как вспыхнула война, заграничные разведки мигом сообразили, как им наладить работу в России. Что их агенты сделать не могут, делают революционные активисты. За плату, само собой. И плату немалую! Пришла пора нам этих… иуд потрясти! Взять за горлышко! Их контакты, связи, выходы на шпионов иностранных — все нас интересует. Но особенно, и это даже важнее прочего, — контакты в уголовном мире. Понимаешь?
Это уже был вопрос ему. И Щепкин ответил:
— Понимаю, господин полковник.
— Изволь пояснить.
— Это хоть и не наша епархия, но все же… Революционерам для работы нужны средства. И немалые. Заграница столько денег не даст, приходится изыскивать их здесь. Нападения на банки, почту, на конвои, как у них говорят — эксы! Вот тут уголовники им и помогают. А еще по своим каналам перевозят оружие, литературу, листовки там всякие, воззвания. Да и малины свои под сходки отдают, прикрывают от слежки. Ну и прочее.
Батюшин довольно покивал.
— Верно излагаете, сударь вы мой! Верно! Спелись, как говорят артисты, спелись субчики! Революционеры и преступники! Порой и понять сложно, кто же это — простые налетчики или интеллигентская шваль, что вопит о свободе, но забывает, о какой именно. Грабить и убивать? Ладно, капитан, раз ты и сам все знаешь, значит, понимаешь, как важно поработать в этом направлении. Что ты хотел спросить?
Видимо, что-то отразилось на лице Щепкина, раз полковник задал вопрос.
— Осмелюсь уточнить, против кого же нам работать? Что-то конкретное или?..
— В корень зришь! Что ж, речь идет о местных преступниках и об их связях с революционерами.
— С кем именно? С большевиками?
— Нет, — поморщился полковник. — Эти чистоплюи, идеалисты. Террор отрицают, эксы не проводят. Действуют больше убеждениями, словами. «Правду» свою шлепают и распространяют. Они руки в крови не пачкают. Хотя по мне, опаснее прочих. Ибо мутят головы народу, а это страшнее взрывов и стрельбы. Помяни мое слово, капитан, большевики еще себя покажут.
Полковник взял папку, что лежала у него под рукой, раскрыл.
— Нас интересуют эсеры. Вот там-то вся гниль и собралась. В крови по уши, лозунги бросают — аж волосы дыбом встают! А главное — они-то с уголовниками и завязаны, давно уже! Наши… хм, коллеги… — Батюшин произнес это слово с долей иронии, однако ничего большего себе не позволил, — жандармское управление раскопало тут ниточку одну. От местной шантрапы ведет через эсеров к шпионам.