Сущность «тайны», которая действует с такой силой внушения в репрезентации юности, на финальных страницах приходит в соприкосновение с принципом реальности, который выстраивает причинные связи и уточняет временные рамки.
Искусство Тоцци всегда тяготеет к равновесию между подсознательными импульсами и идеологией, между беспорядком и порядком, между ониризмом и реализмом. Принцип реализма в последней трети романа соответствует в большой мере необходимой логике повествовательного развития.
Гизола осознаёт опасность, которую иллюзии Пьетро представляют для неё. Она понимает, какой жестокой и неестественной была бы рядом с ним («Но ты любишь не меня», — возражает она ему в определённый момент), понимает также, насколько его наивность, внешне такая беззащитная, в реальности обрела бы силу идеологии, с помощью власти, обусловленной богатством и классовым различием. Это угрожает её идентичности женщины и бывшей батрачки: «От любви Пьетро Гизола словно опомнилась. Она чувствовала, что должна его обмануть, чтобы он ее не унизил. Чем сильней и безумней была его любовь, тем упорней ей нужно было защищаться: не потому что ее к нему влекло, не потому что она хотела восстановить свое доброе имя — просто нельзя было допустить, чтобы Пьетро все узнал. Она хотела одержать верх, заставить Припять себя такой, какая есть, хотела, чтобы и он запачкался той грязью, от которой сама она так и не смогла уберечься… Она чувствовала, что и наивность его — вовсе не слабость, достойная лишь спокойной усмешки, а, в самом деле, серьезная помеха. И с каждым днем все сильней ощущала, что почва уходит из-под ног, потому что Пьетро был все тот же. И все так же мучил ее своим преклонением, сам того не замечая».
Это одна из самых «интенсивных» страниц романа. Желание утвердиться и превосходить других — неизбежная пружина действий героев Тоцци. Чувство вины и глухая враждебность по отношению к Пьетро, ясное осознание коварства идеализации легли в основу идеологии героини, социальной и индивидуальной. Онирический и визионерский мир Тоцци отличается одновременно реалистической точностью.
Внутренняя асимметрия, которая ощущается в конструкции романа, создает трудность для автора. В фабуле отмечается превалирование субъективной, онирической и визионерской сферы над объективной реальностью, иногда натуралистической. Оба эти относительно автономные аспекта высвечены внутренней рефлексией. Тоцци удалось создать предельно убедительные примеры внутреннего видения. Взбаламученное видение Пьетро обусловлено социальным положением отца-патрона и двусмысленностью невозможных отношений с неграмотной, зависимой девушкой без денег. Во второй части романа идеализирующая идеология главного героя-мужчины объединяет абсолютно разные психологические глубины двух персонажей с их нестабильностью и противоречивостью. Идеологический самообман Пьетро не является способом рационализировать мир: это — судорожный инфантильный бред, который отрицает реальность. Расчёты Гизолы строятся на желании выйти замуж за барчука и подсунуть ему чужого ребёнка. Но эти соображения также не гарантируют героине последовательно коварных, холодно рассудочных поступков. Напротив, отмечаются острые моменты её противоречивого поведения, своеволия, раскаяния, внезапные и немотивированные исчезновения.