— И ты тоже.
— А это уж как я захочу.
И прикинувшись обиженным, подошел поближе — изо рта свисала ниточка белой слюны. Даже когда Антонио молчал, верхние зубы все равно торчали, словно воткнутые в губу — здоровые, но кривые. А нос был свернут набок.
Пьетро попытался договориться по-доброму:
— Тогда я на тебя рассержусь.
— А мне что за печаль? Делай, что хочешь. Мы с твоим отцом друзья, так что я могу приезжать, когда угодно. Твой отец даже больше любит брать сюда меня, чем тебя.
Пьетро почувствовал, что крыть ему нечем: это была чистая правда!
И они пошли дальше. Но чуть погодя Антонио схватил Пьетро за руку, и когда тот остановился, заглянул ему в лицо. Издевательски засмеялся:
— Молчишь?
С плюнул на траву и вытер рот тыльной стороной ладони.
— Я пошел назад, — сказал Пьетро.
— А я нет. Хочу с ней поговорить. А ты иди.
— Ты тоже возвращайся.
Он не хотел, чтобы Антонио с ней виделся. Но тот шел вперед, и Пьетро пришлось сделать то же самое.
Они как раз дошли до гумна, когда в дверях показалась Гизола. Она шла звать деда с поля и уже поравнялась с красивой черешней, стоявшей при одном из рядов виноградника, когда Антонио, проявляя галантность, поспешил ей навстречу. Но Гизола улыбнулась Пьетро приветливей и дала понять, что остановилась ради него.
Тогда Антонио бросил их одних и полез рвать черешню. Пьетро спросил:
— Ведь правда, ты любишь только меня? Признайся. А если нет…
— Только вас, — отвечала она нежно. — Но Антонио против.
Пьетро неуверенно глянул вслед другу.
Гизола, заметив это, спросила:
— Не верите?
И покачала головой. Такое глубокое спокойствие прозвучало в ее голосе, что он тут же воспрянул духом.
— Но главное, чтобы он не заметил. Зачем вы его сюда водите?
Он подумал: она упрекает за то, что они не одни, ее это мучает.
Залюбовавшись ее красотой, Пьетро забыл обо всем, что говорил Антонио.
Тем временем Антонио, видимо, что-то задумал и вернулся к ним. Он ел черешню горстями, а потом выплевывал все косточки разом, помогая себе пальцем, если они застревали во рту. Пьетро бросило в дрожь, он сорвал у него с пальца пару повисших на черешке ягод.
— Чего хватаешь? — воскликнул Антонио. — Дал бы лучше Гизоле.
Пьетро не нашелся с ответом: он хотел угостить Гизолу сам, без подсказки, и теперь неловко застыл с черешней в руке. Но тут Гизола пришла ему на помощь:
— Я сама сорву.
Какой доброй и умной она ему показалась!
Но Антонио не растерялся:
— Если не достанешь, я наклоню ветку.
Пьетро заметил, что он не упускает ни малейшего случая услужить, но Гизола, которая предвидела и это, улыбнулась и сказала: