— Но ты не все мне рассказываешь.
Он ухватил ее за ухо и тихо спросил:
— Ему тоже?
Она вся вскинулась, побледнела, и выпалила:
— Клянусь. А вдруг он на мне женится — ты что, против?
Тут синьор Альберто готов был просить прощения!
— Я лишь хочу убедиться, для твоего же блага, что он в самом деле тебя любит и что он богат — как ты всегда мечтала. А иначе ты с тем же успехом можешь остаться здесь.
— Богат ли он? Да у его отца десять поместий и большой трактир.
— А он согласится?
— Бьюсь об заклад, он сам его послал.
Синьор Альберто поверил Гизоле и остался доволен.
И пока она доставала из буфета тарелки и накрывала на стол, подумал, что при желании он всегда может остаться ей другом.
Однако дела у него шли неважно, и пора было положить конец этой слишком уж безмятежной и праздной жизни.
Гизола поглядывала на него исподтишка, пока он стоял, склоня в задумчивости голову — пытаясь угадать, каким будет его внутренний вердикт, который он вряд ли ей скажет. Испугавшись, что он слишком долго думает, она спросила:
— Что с тобой сегодня? Пришел не в духе?
Он улыбнулся и ответил:
— Ты права — я для тебя слишком стар и должен тобой пожертвовать. Я сам хочу, чтобы ты вышла замуж.
— Зачем ты об этом говоришь? К чему? Не зли меня.
— Это ты об этом говоришь, милая Гизола! Но у меня возникла отличная мысль!
— Какая?
— Тебе надо повести себя так, чтобы он поверил, что ты забеременела от него! Тебе это будет нетрудно. Ну что, не нравится?
Она быстро закусила губу, повернувшись к свету спиной. Потом принялась водить пальцем по ободу тарелки.
— Ну что? — спросил синьор Альберто.
— Не буду я ему отвечать. А если придет еще раз, вылью на него ведро воды.
И позвонила в электрический звонок, чтобы Беатриче несла ужин. Но синьор Альберто, словно подводя итог своим размышлениям, воскликнул:
— Ты еще богаче меня станешь.
И серьезным тоном прибавил:
— Только не води его сюда домой…
Гизола потупилась, чувствуя, что провинилась.
— … миловаться.
Она рассмеялась. Тогда он объяснил, погрустнев:
— Не хочу, чтобы здешний народ вас видел вместе. Меня тут знают.
И про себя добавил: «Вот и ее я теряю. Видно, к этому и шло». Выдавил из себя улыбку, пригладил усы и, заглянув ей в глаза, больно ущипнул.
— Поняла?
Она засмеялась, чтобы не заплакать. Не желая пускаться в нежности, он спросил с комической подозрительностью:
— Поцелуя от него еще не добилась?
И насмешливо добавил:
— Парень-то похитрее меня — со мной ты сделала, что хотела.
Оба расхохотались, но тут как раз вошла служанка, и они сели ужинать.
Гизола была польщена, потому что сразу поняла, как сильно Пьетро ее любит, и вместо того, чтобы написать в ответ письмо, пришла к нему сама. Разве не может выйти так, что они и вправду поженятся? Тогда она вернется в Сиену не крестьянкой, а барыней.