С другой стороны, она слышала, что в тюрьме убийцы, воры и мошенники люто презирают педофилов, так значит ли это, что педофилы – самые мерзкие существа? Можно ли сказать, что относительно них убийца вправе ощущать моральное превосходство? И снова – то ли да, то ли нет.
В одном она была уверена: Фрэнк Ларкин ей не нравился, чисто инстинктивно. Что-то в нем заставляло ее Джерри-радар вовсю подавать тревожные сигналы. Дженнер не понимала, что именно в Ларкине ее настораживало, но первый усвоенный в жизни урок велел обращать внимание на предупреждения интуиции. Возможно, она неосознанно уловила мимолетный проблеск в выражении лица миллиардера, напомнивший ей дорогого папашу в моменты, когда тот собирался кого-то облапошить. А может, это лишь пустая ассоциация и ничего более. В любом случае Дженнер считала, что получила официальное предостережение насчет Ларкина.
Некоторое время Дженнер и Кэйл сидели за столиком, наблюдая за любителями позагорать, пловцами в бассейне и другими пассажирами, которые, как и они, решили укрыться под зонтиками. Красивый молодой матрос с вьющимися светлыми волосами принес им чай со льдом и полотенца. Имя на его бейдже гласило «Мэтт». Когда он наклонился, чтобы поставить на стол стаканы с чаем, они с Кэйлом как-то странно переглянулись; короткий взгляд, казалось, был полон значения, и Дженнер задалась вопросом, не является ли Мэтт одним из группы.
С другой стороны, может, Мэтт - попросту гей и так же, как множество зевак вокруг бассейна, восхитился открывшимся перед ним зрелищем. На Кэйла в плавках определенно стоило посмотреть. Оливковая кожа, покрытая ровным загаром, и четкие кубики пресса притягивали не один взгляд.
Это зрелище представало перед Дженнер каждую ночь, когда они укладывались спать, и все равно при виде полуобнаженного Кэйла ее сердце пускалось в галоп.
Когда Мэтт ушел, Дженнер сделала глоток чая и спросила:
– Он тоже работает на тебя?
– Кто? – будто бы не понял Кэйл и сдвинул солнечные очки со лба на глаза.
– Мэтт, – сказала она, не уточняя, какой такой Мэтт. Если эта деталь ускользнула от внимания мистера Трейлора, то Дженнер – английская королева.
Кэйл расплылся в улыбке.
– Да ты параноичка, не так ли?
Они беседовали вполголоса, но вокруг бассейна стоял такой гам, что можно было разговаривать нормальными голосами, не опасаясь подслушивания. Музыкальная группа оглушала любителей позагорать композициями Джимми Баффетта; люди кричали, смеялись, болтали. Кэйл выбрал столик подальше от колонок, но и здесь уровень шума был довольно высок.