Священник покачал головой:
– Обманул, видать, остяк…
– Ничуть и не обманул, да-а! – Обиженный голос неожиданно донесся откуда-то сверху… с крыши!
– Эй, паря! – Атаман помахал рукой. – Ты что там делаешь-то?
– Гляжу, – невозмутимо пояснил подросток. – И вы поглядите. Во-он, у крыльца, колодец – видите?
– Ну?
– Там ход потайной в подземелье тайное, да-а.
– И-и-и, – попытавшись было бежать (Ослоп хватко придержал за ворот), Ибрагим повалился наземь и гнусно завыл, заругался, с яростью поглядывая на Маюни. – И-и-и, щайтан! И-и-и!
Отец Амвросий спокойно пнул татарина в бок:
– А ну-ко, не поминай нечистого!
– Вяжи его, парни, от греха, – приказал атаман. – Там поглядим, что с ним делать.
– Дак колодец-то, атамане, проверить?
– Проверяйте, а как же! Чего встали-то? Смотрите только – там оружные могут быть. Хотя… постойте-ка…
Еремеев полез в колодезь первым – больно уж любопытство взыграло: что там за ход потайной, что за девы?
Спустился по веревке вниз, за ним – верный оруженосец, молчаливый и всегда незаметный Яким, лицом прост, волосами пег, росточка не особенно высокого, однако жилистый, проворный, сильный. И ходил всегда неслышно, как тень. За Якимом – Силантий, следом святой отец – тоже ведь не смог удержаться! – а уж потом и все остальные – кто успел.
Юный остяк оказался прав: слева, вершках в двух от воды (все ж колодец), – виднелся какой-то провал, уходивший вглубь, под землю. Продвигаться там можно было, лишь согнувшись в три погибели, но, слава Богу, недалеко. Буквально через десяток шагов проем расширился, раздался и ввысь, так что молодой атаман и следовавший за ним по пятам верный оруженосец смогли выпрямиться.
Глаза еще не привыкли к темноте, но все же Иван почувствовал, что здесь, в подземелье, кто-то есть: то ли по дыханию определил, то ли шевельнулся кто-то. Вот чья-то тень осторожно подкралась слева!
– Ежели что плохое удумала – не моги! – спокойно предупредил атаман. – Иначе полосну саблей. А ну, давай выходь!
– Одно и умеете – саблей, – с насмешкой произнес женский голос. – С бабами только и воевать.
– Ты помолчи – «с бабами», – обиделся молодой человек. – Лучше скажи: нам вас насильно выкуривать или сами выйдете?
– Да выйдем, чего уж, – снова ответствовал тот же голос. – Вы казаки, что ль?
– А ты про нас знаешь?
– Слышали. От вас нас и спрятали, схоронили.
– Так вылезайте же! – Иван глухо хмыкнул. – Или с татарами лучше было?
– Да кто его нынче знает – с кем лучше?
Все выбрались на поверхность: сначала казаки, затем – женщины. В коротких татарских платьицах, в шальварах, босые, с черными глухими платками на головах.