После впадения Иртыша в Обь – Ас-ях, как ее называли остяки и вогулы, – струги молодого атамана выплыли на широкий простор и даже, пользуясь попутным ветром, подняли паруса. Потеплело, даже по ночам не было заморозков, правда, все небо окуталось серыми плотными облаками и темно-синими, частенько изливавшимися дождем тучами, утром же по всей реке стоял густой туман.
– То не беда, да-а, – уверял Маюни. – Ас-ях – река глубокая, мелей нет – плыть можно.
Продвигались и в тумане, осторожно загребая веслами, тут главное было – не набрать скорость, не наткнуться на какой-нибудь коварный топляк.
Впрочем, ближе к обеду тучи обычно разгонял ветер, а иногда в небе показывалось солнышко.
– Хорошо, – щурил глаза отец Амвросий. – Вот ежели б не деревья голые – так словно бы и весна.
Иван молча вздохнул: до весны-то еще далеко, однако, еще надо вставать на зимовку, копать землянки, городить частокол от зверья или лихих лесных людишек – мало ли, нападут?
– Не нападут. – Сидевший на носу судна проводник обернулся, в темно-зеленых глазах его вдруг встала тоска. – Не нападут. Некому нападать, да-а. Сир-тя убили всех, а кого не убили, так лучше бы им погибнуть!
– А что такое?
– Сир-тя угнали их, чтобы принести в жертву своим жестоким богам!
– Ой, спаси, Господи! – Испуганно перекрестившись, сидевший за веслом Афоня обернулся к священнику, коего давно уже считал своим покровителем. – Не дай бог угодить в лапы нехристям.
Отец Амвросий, хмыкнув, пригладил бороду:
– Ничо, Афонасий. Доберемся – там поглядим, кто кого. Идолы порушим, пожжем капища. То доброе, угодное Господу дело.
– Так-то оно так, – недоверчиво качнул головой парень. – Да ведь вогулич наш говорит: нехристи-то – волхвы, ага! Как же мы с ними сладим?
– Сладим! – уверенно заявил святой отец. – Кто в вере православной крепок, тому никакие волхвы не страшны! Святый животворящий крест да слово Божие – всяко посильней нехристей будут!
Афоня облизнул губы:
– Ой, отче… И все же сомненье меня берет… Все ж таки нас-то не очень и много.
– А ты не сомневайся, отроче! Лучше чаще молись!
– Да я молюсь, отче.
…Отношения казаков с девушками складывались по-разному. Бывших пленниц сам атаман строго-настрого приказал не забижать – никто и не забижал, действовали уговорами, лаской. Уже наметилось несколько пар, и ходили упорные слухи, что кое-кто – к примеру, рыженькая Авраама и кормщик Кольша Огнев – уже давно яко муж с женою живут – в блуде. Слухи таковые вызывали зависть, а отец Амвросий даже несколько раз говорил с кормщиком, вразумлял… дело шло к свадьбе.