— Любовь спасет день.
— Что? — удивляется Джош. Он продолжает листать старые газеты.
— Любовь спасет день, — повторяет она. — Этот пакет оттуда. Из того винтажного магазина на Седьмой и Второй улице. — Сейчас Лаура закатывает глаза вверх и влево. Ее голос звучит мягче, так, как обычно звучит голос Сары, когда она рассказывает мне о чем-нибудь приятном, что случилось давным-давно. — Мы с мамой иногда наведывались туда, когда я была еще маленькой. Мы часами примеряли смешные наряды, а потом поднимались на один квартал вверх к «Gem Spa», чтобы полакомиться коктейлем с содовой.
Джош улыбается Лауре.
— У тебя остались фотографии? — Я вижу, что он пытается представить себе Лауру такой, какой она была много лет назад, в платьях, похожих на «птичьи» наряды Сары. Он окидывает взглядом комнату. — Не перестаю надеяться, что найду твои детские снимки, но пока их нигде не видно.
Черные зрачки в глазах Лауры расширяются, лицо заливает румянец, и я тут же понимаю, что в ее ответе будет лишь частица правды.
— Мы потеряли их при переезде.
— Да? — В голосе Джоша звучат разочарование и сомнение. Но он только произносит: — Как жаль! — Он смотрит на столик у дивана, где у нас с Сарой стоят лампа и несколько фотографий в рамках, между которыми я научилась лавировать, не задевая их. Джош добавляет: — Что ж, по крайней мере у нас остались фотографии твоей мамы и ее кошки. — Он окидывает взглядом комнату и спрашивает: — Кстати, а где кошка?
Голова Лауры не двигается.
— Прячется под диваном?
Я не прячусь! Я жду! Конечно, не стоило ожидать от людей понимания таких тонких различий. Тем не менее ближе, чем сейчас, Лаура, вероятно, уже не подойдет к тому, чтобы попросить меня выйти и представить как следует. Поэтому отчасти для того, чтобы дать Лауре шанс сделать все как полагается, а отчасти для того, чтобы ясно дать понять этим людям, что я не прячусь, я вылезаю из-под дивана и возвещаю о своем появлении отрывистым мяуканьем. Потом начинаю отточенный ритуал потягивания и вылизывания, как будто говоря: «Ой! Неужели здесь есть кто-то еще? А я ничего не слышала, потому что крепко спала. И уж точно я не пряталась, даже если вам показалось именно так».
Людей гораздо легче обмануть, чем кошек.
— Ну привет, Пруденс, — произносит Джош, поворачиваясь ко мне. — Похоже, ты ласковая кошка. Ты же ласковая, разве нет?
Снисходительный тон обращения — вещь недопустимая. Я одариваю его ледяным взглядом и рассекаю воздух хвостом, чтобы напомнить ему о хороших манерах, а потом возвращаюсь к прерванному занятию — продолжаю чистить мордочку левой передней лапкой. Джош медленно протягивает руку к моей макушке, но я останавливаю его предостерегающим шипением. Как невежливо обращаться к тому, кому тебя должным образом не представили, но еще хуже, когда к тебе прикасается тот, кому ты не был должным образом представлен. Лаура смеется впервые с тех пор, как вошла в дом, и говорит: