Его голос затих, и Вик услышал его сонное дыхание.
— Что ж, пусть будет так, — сказал Вик тихо сам себе. — В конце концов, что должно произойти, все равно произойдет, как бы я не тревожился. А это значит, что действительно лучше поспать, по крайней мере, хоть буду выспавшимся и хорошо отдохнувшим, когда что-то произойдет…
С этой мыслью он и заснул и крепко спал до тех пор, пока в его глаза не ударил яркий свет. Он долго моргал и никак не мог сфокусировать взгляд, чтобы увидеть того, кто на него светит. Да это и было невозможно, лица тех, кто держал яркие факела, были в тени. У него забрали ружье и рюкзак, при этом ударив несколько раз прикладом в живот и по голове.
После третьего удара он потерял сознание, но даже сквозь это подступившее забытье, он слышал, как кричал от боли Майк. Похоже, что его тоже били, но как-то по-другому, более зверски что ли, а может, просто он был крепче, и не терял сознание. Когда Вик очнулся, то понял, что лежит на бетонном полу, и что он связан.
Его руки затекли, он не мог пошевелиться от веревок, которые впились в его тело и от боли.
Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул воздух, стараясь загнать боль внутрь, и сосредоточиться. Постепенно в голове немного прояснело.
Теперь он мог слышать не только тяжелое биение своего сердца, но и тяжелое хриплое дыхание Майка. Вик попробовал перевернуться на спину, после нескольких неудачных попыток ему это удалось.
— Майк, ты слышишь меня? — спросил он слабым голосом.
— Да, — со слабым стоном ответил Майк.
— Как ты? — спросил Вик.
— Паршиво, — вздохнул Майк. — Несколько ребер, если не сломаны, то точно с трещиной, да ещё и голова разбита.
— Я говорил, — выдохнул Вик сквозь разбитые губы, — что в этом городе нас ждут неприятности.
— Ты говорил, а что толку? — сказал Майк, сплевывая кровавую слюну. — Неприятности пришли и проломили мне голову. Только непонятно за что? Я никому ничего плохого не сделал.
— Нам просто не повезло, — сказал Вик.
— Это не невезение, — вздохнул Майк. — Это гораздо хуже, это беда. Я слышал, как они говорили между собой. Если я все правильно понял, то в полдень, когда будет достаточно светло, они нас повесят на дереве висельников. У них оказывается, даже такое дерево есть, приготовленное специально для нас.
Нет, подумать только, на фронте я не получил ни одной раны, а здесь в мирной жизни, и якобы в мирных городах, меня уже ранили в ногу, сломали ребра, пробили голову, искусали лицо. А сейчас ещё хотят повесить под радостные вопли мирных, но очень агрессивно настроенных граждан.