— Не использует, если я буду осторожна, — возразила Амелия. Но тут же поняла, что не верит своим собственным словам.
Джулианна с сочувствием посмотрела на нее.
Амелия украдкой заглянула в столовую. Гренвилл сидел во главе стола, Джон располагался по одну сторону от отца, Уильям — по другую. Они как раз доедали основное блюдо — запеченную оленину с клецками и фасолевым рагу. На столе, покрытом золотистой льняной скатертью, красовались позолоченные столовые приборы и тарелки, белые свечи в медных подсвечниках и в центре букет из желтых роз. Мальчики были такими симпатичными в своих темносиних сюртуках! Гренвилл, выглядевший просто блистательно в бронзового цвета сюртуке, улыбался чему-то, что только что сказал Джон.
При виде этой картины сердце Амелии заныло. Она застыла, почти обреченно глядя на замечательную семейную сцену.
Улыбка полностью преобразила лицо Гренвилла. Джон тоже смеялся. Даже Уильям, всегда старавшийся быть таким взрослым, сейчас улыбался…
Они говорили о новой яхте и путешествии вверх по реке.
Амелия показалась в дверном проеме и подала знак слуге в ливрее, который стоял у буфета. Лакей тут же стал убирать тарелки, опустевшие после семейного обеда, и смахивать редкие крошки со стола. Амелия оторвала взгляд от лакея, занятого работой, подняла глаза — и встретилась взглядом с Гренвиллом.
Улыбка исчезла с его лица. Взор стал глубоким, пронзительным. Теперь его облик казался неудержимо притягательным. Но Амелия сумела вежливо кивнуть ему, после чего вышла из комнаты вслед за слугой.
Тем не менее ее учащенно бьющееся сердце не успокоилось даже тогда, когда она торопливо шагала за Питером в кухню.
— Можно подавать десерт, — сказала она.
Что же значил этот долгий, многозначительный взгляд?
Неужели она уже влюбилась?..
Когда серебряная тарелка наполнилась только что испеченными пирожными и пирогами, спешно поданными поварихой, Амелия глубоко вдохнула. Ей никак не удавалось выкинуть из головы сегодняшний разговор с Джулианной.
Гренвилл не участвовал в войне и революции, Амелия была уверена в этом. Он почти никогда не просматривал газет, тогда как их заголовки буквально кричали о последних событиях во Франции или официальных заявлениях, сделанных Питтом либо его военным министром Уиндхэмом. Амелия никогда не замечала, чтобы в какой-либо комнате лежала ежедневная газета со статьями о революции и ее влиянии на общество и Великобританию. А еще Гренвилл никогда не касался в разговоре темы войны. Другие могли подумать, что это странно — все вокруг только и твердили, что о войне, — но только не Амелия. В конце концов, думала она, леди Гренвилл умерла совсем недавно, и у Саймона было полно забот.