— Зобнев, отчего чай сладкий — от сахара или от ложечки?
— От сахара, товарищ старший лейтенант.
Медников щедро сыпал сахар в кружку ординарца:
— Пей. Сладко?
— Нет, товарищ старший лейтенант.
Медников наливал чай заново и, старательно размешивая ложечкой, отодвигал сахар на другой конец стола:
— Пей. Сладко? Что, опять нет? Ну вот, а ты говоришь!
Он снова придвигал Зобневу сахар.
Поймав на себе осуждающий Наташин взгляд, Медников встал и подошел к ней:
— Что это вы делаете? Погоны достали новые? Ба! Да у вас офицерские уже. Что ж молчите? Поздравляю. Честное слово, рад, как за себя. Растет наш отдел не по дням, а по часам!
Медников повернулся на каблуках:
— Это же замечательно! Только вот что, Наташа: теперь многое придется вам изменить. Всегда нужно помнить об этих вот звездочках. Агитируете? Беседуете? Теперь как офицер вы можете просто приказывать. И всё. Пусть выполняют.
— Но ведь тем-то и отличается советский солдат, что…
— Я вам сказал свое мнение. Честное слово, спорить об этом не стоит.
Он ушел…
Через три дня Наташа спустилась в блиндаж и увидела, что все стены оклеены газетами из подшивки «Красной звезды». Блиндаж выглядел чистенько и весело, но Наташа пришла в отчаяние: «Красная звезда» была основным пособием для агитационной работы в роте.
— Товарищ старший лейтенант, что же вы сделали?
— Товарищ младший лейтенант, я, собственно говоря, ничего не делал, — ответил Медников. — Я только приказал, чтобы в блиндаже было уютно и чисто. Вы против этого разве? А Зобнев как находчивый ординарец мигом разыскал сподручный материал. Подшивка вам ни к чему.
Медников сменил тон и сказал более дружелюбно:
— Разговоры, беседы — все это уже отошло. Как вы не поняли этого, Наташа? Газеты читаете, а устарели, как прошлогодний снег.
— А вы напоминаете мне листья, которые загордились перед корнями, — сказала Наташа.
— Зобнев, подать шпоры! — крикнул Медников. — Простите, я спешу.
Он быстро оделся, подтянул портупею и вышел из блиндажа.
…Наутро Наташа сходила в дивизионную библиотеку. С этого дня каждую ночь она сидела над томиком Ленина.
— Товарищ старший лейтенант, — сказала она однажды, протягивая Медникову книгу. — Вот, посмотрите — ленинская теория развития по спирали. Прочтите, вы поймете: введение погон — не просто повторение старого, а воспроизведение лучших черт прошлого на совершенно новой основе.
Медников отвел от себя протянутую книгу:
— Вы не в институте, а на войне.
— И что же?
— На войне не занимаются теорией. Кончим войну — будем учиться.
— На войне тоже учатся.
— У меня на это времени нет.