На другой день после появления Наташи на батарее начались повальные заболевания. Один бежал к ней с порезанным пальцем, другой жаловался на обострение желудочной язвы, третий вспоминал о своем — прошлогоднем еще! — ревматизме. Блиндаж, в котором жила Наташа, превратился в амбулаторию. У входа стояла очередь. «Как же они раньше обходились тут без меня?» думала Наташа, разбирая свою аптечку.
— Ерунда! Все здоровы, — категорически объявил капитан Ванев и на три дня запретил Наташе принимать «больных».
Свою работу Наташа начала с санитарного осмотра расчетов и блиндажей. Самой аккуратной и чистой оказалась землянка Ермошева. Да и обмундирование на нем было как-то особенно подтянуто, пригнано точка в точку. Умел Ермошев все делать так, словно это не представляло для него никакого труда. В этот день он был дежурным по караулу. За двадцать минут до вечернего развода Ермошев лег отдохнуть и устроился так удобно, так прочно, что Наташе показалось — он улегся по крайней мере на целую ночь.
До войны Ермошев работал шофером в Семиречье, был всегда сам себе хозяин. Времени оставалось вдосталь. Любил крепко хватить водки и гнать машину куда глаза глядят по крутым дорогам тянь-шаньских гор. Не одну ночь проплакала на крыльце жена, дожидаясь неизвестно где запропавшего, загулявшего мужа.
Его мобилизовали в первую неделю войны.
Все решила одна единственная минута. Эта минута дала Ермошеву возможность выбраться из окружения со своей машиной, спасти жизнь себе, полковнику и десяти раненым.
С этого дня он постиг суровый закон войны…
Наташа попросила Ермошева показать ей, как действует орудие.
— Сразу этого не одолеть, — ответил Ермошев. — Хотите заниматься — в месяц сделаю вас наводчиком. Замените, если меня убьют, — сказал он не то в шутку, не то серьезно. — Не задаром только заниматься буду. И до вас есть просьба. — Он потоптался на месте, расшвыривая валенком комья снега. — Прожил я как-то, не скучно, конечно, день ото дня двадцать девять своих годов и ни разу не оглянулся. А теперь не время, конечно, да захотелось разобраться маленько, что к чему. Не знаю… Может, с истории партии начать? Раздобыл себе «Краткий курс», да одному страшно браться. Если не лень, помогите.
Он подошел ближе и сказал тихо:
— А если кому-нибудь расскажете об этом, сразу врозь наша дружба. Возьмут еще и в газете пропишут. А я этого не люблю. Так что — совершенно секретно.
Договор был заключен.
…Побежали однообразные оборонные будни. По утрам, недовольно ворча, но подчиняясь, бойцы, полуобнаженные, вылезали на морозный воздух и выворачивали перед санинструктором свои рубашки. Потом тянулась вереница мелких забот. Чисто ли вымыты котелки? Поставлены ли по блиндажам мышеловки?