Но мирная передышка не бывает вечной. И Русско-японская война, уничтожив все плоды трудов царя-миротворца, положит начало краху империи. Но еще ничего не предрешено, и всех этих ошибок можно избежать. Благо цесаревич — человек неглупый, патриот, и почти такой же трудоголик, как и еще не родившийся товарищ Сталин.
У Александра Александровича есть только одна, почти неразрешимая проблема, и зовут ее Ники. Мальчику всего девять лет, и он еще не сформировался как личность. Надо им плотненько заняться, может быть что-то и получится. Иначе в надлежащий срок обязательно появятся и Алиса Гессенская, и русская генетическая рулетка, и «хозяин земли русской», и «не заслоняйте меня»…
По большей части именно этот факт и стал причиной того, что мы дистанцировались от России, начав создавать свое государство. Безусловно, мы патриоты и порвем любого, кто наедет на нашу родину. Но! Мы должны иметь возможность влиять на ситуацию в России извне, не заморачиваясь подчинением властям в Петербурге или Москве. Власти-то могут оказаться того, некондиционные.
А вот и сам цесаревич — тоже ранняя пташка. Ходил в сопровождении двух казаков из лейб-конвоя умываться к колодцу. Мои люди тоже рядом, но их так просто не увидишь. Они контролируют все происходящее, как правило, не показываясь на глаза.
— Доброе утро, ваше императорское высочество, — приветствую я цесаревича.
— И вам доброго утра, господин полковник, — отвечает он. — Не помешаю?
Я киваю, и он, кряхтя, усаживается радом со мной по-татарски. Вздохнув, он вдруг спрашивает:
— Мечтаете?
— Нет, — отвечаю я, — размышляю.
— А в чем разница? — искренне удивляется цесаревич.
— А вот представьте, — говорю я, — полководец перед сражением. Например, Кутузов перед Бородином. Сидит он всю ночь над картой и размышляет о завтрашнем сражении. Все его мысли воплощаются в конкретный план. И назавтра, согласно этому плану, загрохочут пушки, двинется вперед инфантерия и кавалерия, будет победа или смерть. А вот теперь представьте, что полководец просто мечтает о победе над врагом?
Казаки, слушавшие наш разговор чуть поодаль, невольно прыснули в кулаки, не удержался от усмешки и сам цесаревич.
— Уели, — сказал он, отсмеявшись. — Как есть уели. Разъяснили досконально. Теперь я буду видеть разницу между мыслителями и никчемными мечтателями.
— Ну, мечтатели бывают и не совсем никчемны, — возразил я. — Вот, к примеру, писатель-мечтатель Жюль Верн. Он сейчас находится в Константинополе, все бродит, удивляется, наблюдая за нашими чудесами. Ничего он такого не сделал, кроме того, что написал большое количество книг, в которых мечтал: о подводных лодках, летательных аппаратах тяжелее воздуха, полетах к другим планетам и много о чем еще.