— Отец! Ты учёный с мировым именем! Ну почему ты должен всё время чего-то бояться?… За свою жизнь! За нашу! Неужели это никогда не кончится?
— К сожалению, никогда… Ты уже стал хорошим специалистом, но, к сожалению, только в химии… Для того чтобы стать учёным, тебе не хватает понимания смысла твоей работы. Ты правильно, что стараешься всё время что-то сделать быстрее всех, лучше всех… Это ещё можно было бы понять, если твой труд укладывается в рамки общечеловеческих нужд и потребностей. К сожалению человечество само не понимает смысла своей жизни, своей истории… И думаю, что никогда не поймёт…Вспомни, почему Бог дал человечеству столько разных языков, а значит и разделил на разные народы… Потому, что оно хотело сравняться с ним. Строило Вавилонскую башню… Чем это закончилось — ты знаешь… Вот и наши вожди возомнили себя богами… Результат уже предсказуем. Просто это вопрос времени… Человечество обречено быть разделённым на народы, а значит всегда найдётся кто-то, кто посчитает себя живущим ближе к богу… Вот в этом и должен быть смысл твоей работы — сделать свой народ ближе к богу, а иначе…
— Отец! Я не узнаю тебя!.. Такой народ уже был! Ты знаешь о ком я говорю… Если верить Геббельсу, то их уже не осталось в Германии… Мне, лично, они ничего плохого не сделали… Ты ведь знаешь сколько было профессоров у нас в университете и все они были твоими друзьями. А где они сейчас?… И после этого ты хочешь сказать, что все они знали смысл своей жизни, чтобы вот так её закончить?…
— К сожалению, наука всего лишь служанка у человека… И при том не надо забывать, что не все относятся к категории самоубийц. Только часть… и то, далеко не по медицинским показаниям. Я так думаю, что именно мы и оказались этой частью. До определённого времени так думало большинство немцев, пока это не перешло во всеобщую паранойю превосходства идеи над разумом. Как болезнь, она лечится очень долго и к сожалению, не только методами и рекомендациями доктора Фрейда… За примером далеко ходить не будем. — Гейнц искоса посмотрел на сына. Они медленно шли по пустынным улицам. Каждый из них задумался о чём-то своём, но всё равно вернулись к началу разговора.
— Вот поэтому я и не хочу, чтобы эта служанка попала на службу к какому-нибудь обиженному или недовольному. А такие всегда будут… Хорошо, если это только на уровне обывателя, а если государства… Примеров тому достаточно. Я всё-таки надеюсь, что мы с тобой вернёмся в университет… Поэтому я всё сохраню для него.
— Я хочу извиниться перед тобой. — Хансен остановился. — Я назвал тебя младенцем в жизни. Но сейчас я услышал слова взрослого человека, отдающего отчет своим поступкам… И всё-таки я боюсь за тебя, Вальтер. Ты совсем не знаешь СС. Тебя не спасёт даже моя фамилия…