— Эй! Пират под черным парусом! — кричали весельчаки с прогулочных фофанов. — А где череп с костями?!
На эти шуточки Ванька не отвечал. А если уж очень донимали — шел на таран. На полном ходу мчался на лодку обидчиков. На фофане начиналась паника:
— Куда прешь?!. Сумасшедший!.. Ты же нас потопишь!..
А Ванька, насладившись местью, круто клал руль на борт. Черный парусник проносился в метре от борта лодки с перепуганными пассажирами и быстро уносился прочь.
Где он пропадал целыми днями, мальчишки не знали. Но вечером Ваня приходил домой с хорошим уловом.
— Возьми, мать, на ушицу, — небрежно говорил он.
— Да все крупные какие! — удивлялась мать. — Ведь не сетью, а на удочки. Что они у тебя, заговоренные?
— Мелюзгу я назад выпускаю, — солидно, подражая отцу, отвечал он. — Пусть подрастают… Собери, что ли, поужинать…
После гибели отца по отношению к матери он усвоил покровительственный тон. На улице, в школе Ваня оставался таким же мальчишкой. А дома серьезнел. Во всем, что, по его мнению, было мужским делом, он поступал по-своему. Даже мать на работу определил сам.
Видя, как она мечется в хате, где все ей напоминает об отце, он навел справки и пришел домой с готовым решением:
— Мать, хватит тебе дома сидеть. Иди работать.
— Куда ж я, сынок, пойду? — растерялась она. — А дом? А хозяйство?.. Да и кто меня возьмет, неграмотную?
— Швачкой на берег. С теткой Дарьей. Мешки с зерном зашивать будешь. Новые шить, латать старые.
— Хорошо бы! Это по мне, — обрадовалась мать. — А возьмут?
— Возьмут. Мы с дядей Колей ходили к завскладом. Он согласный. Прямо завтра с паспортом и иди.
— Ва-неч-ка, да чтоб я без тебя делала? — заплакала мать.
На следующий день она уже работала швачкой на берегу.
* * *
Возвращаясь с рыбалки, Ваня каждый раз видел на Очаковской девчонку. Стоит и смотрит. Будто ожидает чего-то. А не говорит. Обернется — опять смотрит ему вслед.
Сначала это Ваньку злило. Потом стало даже интересно. Еще поднимаясь по Державинскому, он думал: «Стоит или нет?».
Семья Крашенинниковых появилась на Очаковской в позапрошлом году. Девчонка эта, которую зовут Оля, ее мать, худая тетка с запавшими глазами, вечной папиросой во рту и перевязанным горлом, и Олина двоюродная сестра Тонька. Тоньку он знает. Она тоже в третьей группе, только в «А». Мальчишки рассказывали: Тонька плакса и фискалка. А про Олю он ничего не слыхал. Она только первую группу кончила.
Ваня так привык видеть эту молчаливую девчонку, что когда однажды Оли на месте не оказалось, ему стало грустно. Не было ее и на другой вечер, и на следующий.