Кошмарик, присевший в трюме на койку, позевывая и почесывая затылок, сказал будто сам себе:
– Россия тоже вроде демократическая страна, а вон сколько сволочи всякой, точно мусора в заливе, плавало. А может, при демократии так и надо? Привыкнуть бы маленько – и ничего…
Но Кошмарику возразила Иринка, и решительно возразила:
– Нет, настоящая демократия не терпит преступности! Это же ей противоречит! Как ты не понимаешь?
Ленька только хмыкнул:
– Ну посмотрим, какая у фиников демократия, посмотрим.
Володя, очень радостный, какой-то возбужденный, спустился в помещение «Стального кита». Напевая что-то себе под нос, сел за штурвал, завел мотор и, посматривая то на карту, то на гирокомпас, то на трапециевидный прорез иллюминатора, повел «Стального кита» в том направлении, где, он думал, находился Хельсинки, столица свободной, истинно демократичной Финляндии. Его возбуждение передалось Иринке и Кошмарику. Девочка стала готовиться к прогулке по городу: в ее сумочке нашлись и помада, и тени, и, отвернувшись, она минут двадцать работала над своим личиком, собираясь явиться перед финиками во всей своей четырнадцатилетней прелести.
Кошмарик тоже не терял времени. В сумку, что нашлась у Володи в хозяйстве, он сложил все кресты, особо завернул в тряпочку медальон в форме сердечка, еще раз пересчитал все доллары (их было чуть больше восьмисот), разделил деньги на две кучки, собираясь отдать половину Иринке и Володе на тот случай, если потеряются. Потом он достал автомат, пересчитал патроны, а потом сказал Володе:
– А эту пушку, думаю, брать не надо.
Володя, не убирая рук с баранки штурвала, резко посмотрел из-за плеча и широко заулыбался:
– Почему же? Сунь в сумку, пригодится, может быть. Все равно никто не увидит.
И Кошмарик, тоже посмеиваясь, утопил в большой сумке «беретту», не понимая правда, зачем им может пригодиться автомат, реквизированный у живодеров.
Они плыли целый час, и вот Володя крикнул:
– А ну-ка, Ленчик, глянь из люка, не видно ль Хельсинки?
– Будет исполнено, капитан! – откликнулся Кошмарик, обезьяной кинулся к трапу, исчез в люке и скоро прокричал:
– Вона! Вижу! Гавань вижу, дома! Прямо по курсу, Вовчик! В самую десятку попал, в самое яблочко! Только осторожней – с права по борту какой-то корабль шкандыбает, тоже в Хельсинки! Смотри не протарань его!
– Постараюсь! – откликнулся Володя. – Охота мне, что ли, за чужое добро отвечать! Это же не живодеры!
– А кто их знает? – кричал Кошмарик. – Я теперь никому не верю, даже самому себе, а тебе уж подавно. Соврал, наверное, не в Хельсинки меня привез, а в Самару какую-нибудь!