– Вы ссоритесь, что ли? – решил спросить он.
Кто-то пихнул его локтем, не дав договорить. И хорошо, потому что я сама не понимала, так это или нет. Я знала лишь, что мне все еще плохо и что я по-прежнему без памяти люблю Келлана.
Я выбралась из машины, едва шофер отворил дверцу, и устремилась наверх, где и закрылась в спальне. Мне нужно было увидеть его. Уклоняться немыслимо. Я должна была лишь переждать минуту. Скорбь немедленно сменилась чувством вины: это моя идея, я сама настояла на присутствии. Вся эта самочинная боль была ни к чему, однако она не утихала. Услышав из общей комнаты голоса ребят, я быстро укрылась в ванной и повернула кран, чтобы поплакать без помех. Утершись кулаком, я обнаружила на ладони кровь от ногтей, ужаснулась ей и сунула руки под холодную струю.
Тут в дверь постучали:
– Кира…
Голос полнился страданием, и я выключила воду. Подавив всхлип, я уставилась на себя в зеркало, призывая успокоиться. Все позади. Я вспомнила ужас на его лице и явное нежелание целоваться. Эти картины помогли отогнать воспоминание о последующих жарких, страстных поцелуях. Я переживу. Я смогу быть его женой.
Когда я восстановила дыхание, голос воззвал опять:
– Кира… Пожалуйста.
Он сорвался, и до меня донесся звук, который я надеялась впредь никогда не услышать. Он плакал. Вытерев насухо руки, я отворила дверь. Келлан закрылся ладонями, его плечи вздрагивали. Я быстро обняла его, и он уткнулся мне в шею, приговаривая:
– Прости. Пожалуйста, прости. Не сердись… Прошу, не бросай меня…
Я крепко прижала его к себе, готовая разрыдаться, и, гладя по голове, шепотом принялась успокаивать:
– Все хорошо… Я не сержусь… Ничего страшного не случилось.
Наконец Келлан отстранился, чтобы взглянуть на меня. Глаза у него покраснели, щеки были мокры.
– Как же тебе не сердиться после такого зрелища? Как можно не… – Его голос пресекся. – Как можно не возненавидеть меня?
Я удержала его лицо в ладонях:
– Скажи, кого ты целовал?
Келлан непонимающе сдвинул брови, а затем просветлел:
– Тебя… Я целовал тебя. Я вспоминал наш первый раз, когда ты сказала, что любишь меня.
Его улыбка лучилась сквозь страдание.
– Знаю, – кивнула я, тоже улыбнувшись. – Это было видно… Поэтому и не сержусь. Я знаю, что ты был со мной… И я очень тебя люблю.
Келлан обмяк в моих объятиях, испытывая неимоверное облегчение.
– Господи, спасибо тебе. Я страшно испугался и думал, что потерял тебя. В машине ты на меня даже не взглянула…
Я прижимала его, баюкая:
– Извини. Мне нужно было собраться с силами. Слишком яркое вышло переживание.
Келлан отстранился, чтобы видеть меня: