Больничная охрана поспешила оттеснить их и направила нас к машине. Когда здоровяк из числа санитаров перехватил у меня кресло, Келлан поднял руку:
– Постойте, я хочу с ними поговорить.
Персонал удивился его намерению общаться с «людишками», но я – ничуть. Келлан был свидетелем фанатского бдения холодными ночами напролет. Меньшее, что он мог сделать, – это поблагодарить их за преданность. Зная Келлана, я догадывалась, что он был готов обнять каждого. Но людей было много, а мы торопились на самолет. Поскольку Келлан не мог продолжать турне, мы собирались воспользоваться приглашением Гэвина и провести несколько недель в Пенсильвании, а после отправиться к моим родителям в Огайо. То была передышка, которой я искренне ждала – как и Келлан.
Вновь взявшись за ручки кресла, я направила Келлана к большой компании, толпившейся на углу. Остальные «Чудилы» почтительно топтались возле автомобиля, давая Келлану возможность побыть наедине с его поклонниками. Ну, в большинстве своем почтительно. Мэтту пришлось затолкать Гриффина в лимузин, чтобы тот не покушался на чужое.
Крики, летевшие из толпы, оглушали. Оставалось надеяться, что в этом крыле больницы никто не спал. Оказавшись уже достаточно близко, Келлан завел руку назад и в молчаливой признательности коснулся моих пальцев. Вскинув другую, он призвал собравшихся к тишине.
– Мне не хватает слов, чтобы выразить всю свою благодарность за вашу преданность и молитвы. – Он покачал головой, и девочки, стоявшие прямо перед ним, завздыхали. – Я видел вас. Каждый вечер я наблюдал вас стоящими на морозе… ради меня. Вы не представляете, как это ценно, как важен мне каждый из вас. – Он всматривался в толпу, которая старалась вести себя по-взрослому и не визжать на девчоночий манер. – Я никогда этого не забуду.
Он сжал мою руку, и я знала, что он имел в виду не только фанатов, но и место, и сам этот момент. Здесь мы поженились.
Келлан поблагодарил толпу, и я принялась его разворачивать.
– Поздравляю с женитьбой! – выкрикнула сбоку какая-то отважная девушка.
Келлан оглянулся на нее, улыбаясь ужасно сексуально:
– Спасибо.
Несчастная была близка к обмороку, и я быстро покатила Келлана прочь.
– Иначе же просто никак, правильно? – шепнула я, нагнувшись к Келлану, под прощальные возгласы.
– Что – никак? – спросил он с невинным видом.
Улыбнувшись, я чмокнула его в щеку:
– Не быть обалденно симпатичным.
Он тряс головой, пока я усаживала его в лимузин.
– Симпатичная здесь только ты, – пробормотал он и заворчал от боли.
Я закатила глаза и села следом. Попытка засчитана, но Келлан знал о своих достоинствах. Он, может, и сомневался в том, как он важен для окружающих, однако о внешности не забывал никогда. Наверное, так и случается с объектами постоянного всеобщего вожделения.