Себастьян моргнул, дав себе зарок более в глаза эти не смотреть, а то ведь и вправду приманит, очарует… не приворотом, но той же кровью, к которой существа магические притяжение имеют.
Панна Мазена мило улыбалась, слушая низенькую, плотно сбитую гномку, которая говорила быстро, то и дело взмахивая руками, словно бы стараясь притом казаться выше.
Нахохлившимися голубками, держась за руки, сидели целительницы. Рядом держалась карезмийская княжна, смуглолицая, беловолосая, вырядившаяся в честь важного сего события в бабушкину кольчугу с золоченой росписью. Меж ног ее, весьма внушительных ног, примостилась боевая секира с полукруглым клинком. Время от времени карезмийка проводила по клинку белым острым когтем.
— А вот у нас в городе… — Себастьян поерзал, устраиваясь поудобней. Следовало признать, что козетка, невзирая на красоту, отличалась невероятной жесткостью, — женщины оружия не носят.
Карезмийка только глянула и плечами пожала.
— Это ритуальный топор, свадебный, — сказала светловолосая девушка в простого кроя синем платье.
Номер двенадцатый, внеконкурсный…
…а рядом с нею, вцепившись обеими руками в потертый портфельчик, к каковым испытывают неизъяснимую любовь приказчики всех мастей, сидела тринадцатая…
Неучтенная?
Нет, пожалуй, не красавица и близко, хотя личико миленькое, с чертами правильными, несколько резковатыми. Упрямый подбородок, курносый нос, на котором виднеется пара веснушек, широкие скулы и глаза серые, ясные, внимательные. Толстая коса через плечо переброшена, и время от времени девица отпускает портфель и косу поглаживает.
— Свадебный — это как? — Панночка Ядзита оторвалась от вышивки.
…темная канва и нитки, лиловые, синие, черные. Явно не лютики с маками она вышивает…
— Обыкновенно. Когда мужчина желает заявить о своих намерениях, он просит у девушки топор поднести. И если она согласна ухаживания принять, то протягивает вперед топорищем, а если нет — то клинком.
— Хорошо, что не обухом по лбу, — язвительно заметила Лизанька, которая держалась в стороне и вокруг поглядывала настороженно, с опаской.
Нет-нет, а взгляд ее задерживался на Тиане, и тогда Лизанька кривилась.
Знает? Евстафий Елисеевич дочь любит, но не настолько же, чтобы осторожность потерять…
…а если она? Ведьмак Лизанькину кандидатуру стороной обошел, а Себастьян не стал задавать лишних вопросов. Но сейчас сомнения ожили. Евстафий Елисеевич дочь любил, баловал и оттого не замечал, сколь капризна она…
Не повод.
И когда бы Лизаньке успеть с Хельмом связаться? Себастьян-то в доме познаньского воеводы бывал частенько, не хватало духу отказать начальнику в этакой малости, тем паче что Евстафию Елисеевичу самому не по душе были Лизанькины устремления. В доме сдобно пахло пирогами и ушицей из щучьих голов, до которой познаньский воевода был большим охотником, но никак не запретной волшбой.