— Каково было на вкус?
— Немного солоновато, — ответила Золотой Лотос. — У тебя есть ароматные листья чая, чтобы отбить запах?
— Чай в мешочке, в кармане рукава моей куртки. Угощайся».
Сложнее обстоит дело в японской культуре. Прежде всего, в Японии очень отличаются правила речевого поведения для мужчин и женщин, существуют специфически мужские и женские единицы языка. Так, «хара» — живот — мужское слово, женщины пользуются более вежливым словом «о-на-ка». Специфически женским словом считается «огуси» — волосы. Таким образом, вербальная коммуникация применительно к нашей теме, то есть в постели, оказывается столь же ритуализованной, как и весь японский уклад жизни.
В европейских языках «специфически сексуальная» лексика развита значительно сильнее, чем в русском. Например, итальянец или француз не затруднится «прилично» обозначить гениталии или их часть, не прибегая при этом ни к медицинской терминологии, ни к сниженной инвективной лексике — как вышло бы, говори он по-русски. Разница в языках в этом смысле точно определена Владимиром Набоковым (посвятившим сексуальности Чернышевского, с которого мы начали, немало страниц в четвертой главе «Дара»), Он так прокомментировал свой перевод «Лолиты» с английского на русский: «...все мужицкое, грубое, сочно-похабное, выходит по-русски не хуже, если не лучше, чем по-английски; но столь свойственные английскому языку тонкие недоговоренности... все относящееся к технике, модам, спорту, естественным наукам и противоестественным страстям — становится по-русски топорным, многословным и часто отвратительным в смысле стиля и ритма».
В полном соответствии с классификацией поэтической лексики, данной Аристотелем в «Поэтике», легко найти примеры пятой и шестой аристотелевских разновидностей — удлиненных и укороченных имен, причем удлинение достигается вставкой дополнительного слога (бесконечные «вульвочки» псевдоэротических романов), а укорочение — редукцией слога или части слова («презик»); и седьмой разновидности — «искаженных» имен («гандон»), Аристотель не называет еще один способ обозначения: когда по этикетным или ритуальным соображениям обиходное имя табуируется до невозможности найти ему какую-нибудь значащую замену, и потому вместо него употребляют понятное лишь в реальном контексте местоимение («какой он у тебя огромный», «туда», «здесь» и т.п.).
Зачем же вообще нужны слова в постели, нужно ли их искать и подбирать? Речь, вторая сигнальная система, — основное отличие человека от животных, в отношении сексуальности она служит одним из главных отличий последней от животного спаривания. Язык обладает в данном случае двоякой функцией. Первая — возбуждающая, поскольку слово — мощное средство воздействия на психику. Возбуждает не только «неправильный, небрежный лепет» (во всем диапазоне индивидуального проявления нежности — от уменьшительно-ласкательной до ненормативной лексики), но и непосредственное проговаривание предполагаемых действий. Эффективность подобного способа возбуждения доказывается широчайшим распространением секса по телефону. По мнению многих специалистов, рассказ о том, что собираешься сделать, переходящий в непосредственное действие, — прекрасное упражнение, направленное на повышение качества секса.