В «Истории болезни» читаем: «В четверг, 19 ноября, день навсегда прискорбный, пароксизм закончился продолжительной агонией, к дыханию примешивались стоны, которые доказывали страдания больного, а также предсмертная икота. Дыхание становилось все короче; пять раз оно совершенно останавливалось и столько же раз возобновлялось. В три четверти одиннадцатого император испустил последний вздох в присутствии императрицы, которая оставалась одна в молитвах около своего умирающего супруга. Она оставалась около часа при бездыханном теле; это была она, которая закрыла глаза и рот покойнику».
Из дневника Виллие: «Ее величество императрица, которая провела много часов вместе со мною, одна у кровати императора все эти дни, оставалась до тех пор, пока наступила кончина в 11 часов без десяти минут сегодняшнего утра…»
А вот еще два свидетельства — доктора Добберта и камердинера Федорова.
Добберт пишет: «Он умер мучительной смертью. Борьба со смертью — агония — продолжалась почти одиннадцать часов».
По словам камердинера Федорова: «Она (императрица. — Авт.) полторы сутки находилась при императоре; за час до кончины государь, открыв глаза и видя около себя предстоящих любезнейшую царицу, барона Дибича, князя Волконского и прочих особ, не мог говорить, но память еще имел; сделал движение рукою, звал государыню, которая к нему подошла… Наконец, на исходе души великого своего супруга, сама изволила закрыть дражайшему своему царю глаза и, подвязав ему платком подбородок, залившись слезами, получила сильный обморок. Немедленно вынесли ее в другую комнату».
7
Документы, относящиеся к болезни и смерти Александра I, считаются достоверными, на них ссылаются все исследователи, доказывая, что абсурдно отождествлять Александра и старца Федора Кузьмича.
— Вот вам записки императрицы, вот воспоминания врачей, официальный журнал князя Волконского и «История болезни», — разве в них мало аргументов? Разве может еще оставаться хоть тень сомнения в подлинности кончины государя 19 ноября в Таганроге?
На первый взгляд кажется, что исследователи (а их десятки и десятки) правы. Как можно возражать против показаний очевидцев! Но позволительно будет высказать такое соображение: почему известный историк Н. К. Шильдер, несомненно лучший знаток жизни императора Александра I, — почему он в своем капитальном труде «Император Александр I» допускал возможность исчезновения государя из Таганрога и «перевоплощения» его в сибирского отшельника? Ведь не мог же он увлечься «романтической сказкой», были же у него какие-то серьезные для этого основания?