– Нет! Лучше продай! – крикнула Дженни. – А деньги потрать на что-нибудь такое, что ему противно, – наркоту, выпивку, стриптизеров.
Кейти расхохоталась, не чувствуя своих губ – они словно онемели. Сорвав с пальца кольцо, она швырнула его на дно сумки.
– Моя очередь идти за напитками.
Под нестихающий рев гитар она стала проталкиваться к бару, вокруг которого аж в четыре ряда толпились страждущие. Официантка за стойкой, приложив руку к уху, силилась расслышать заказ одного из них, который после очередной неудачной попытки докричаться просто ткнул в сторону разливного краника, показав четыре пальца.
«В том твоем задрипанном баре было так же шумно, Миа? И, чтобы быть услышанной, тебе приходилось наклоняться близко к Эду? И он чувствовал исходивший от тебя аромат жасмина и запах алкоголя в твоем дыхании? И ты наградила его одним из тех своих коронных высокомерных взглядов, которые всегда бесили его, только в этот раз твои губы дрогнули в легкой вызывающей улыбке: “Ну, и?”
Ты надела мое платье. Без разрешения. Оно было тебе слишком коротко. Я не говорила, но оно мне казалось вульгарным. Вероятно, это Эду и понравилось. И его дружков вдохновило: компашка солидных мужчин смотрит, как барменша не уступает им по части выпивки, да еще и многообещающе танцует.
Вероятно, ты была пьяна – интересно, неужели больше, чем я сейчас? – но ты ведь отдавала себе отчет в своих действиях, когда чувствовала, как мой жених прижимается к тебе. Я даже вижу его пальцы, спускающие с твоих плеч тонкие бретельки моего платья. Он сначала поцеловал тебя или ты сочла подобную нежность неуместной? И ты совсем не думала обо мне? Твоей сестре! Его невесте! Неужели ты ни на секунду не подумала, каково будет мне?»
Сзади навалилась толпа, и Кейти оказалась зажатой среди тучных и потных тел. Она представила близость Эда с Миа – его губы касаются ее шеи, украшенного пирсингом пупка, ее бедер. Ему понравились ее длинные ноги и плоский упругий живот? Он нашел ее более красивой? Или ему всего лишь захотелось вкусить ее необузданности – просто сравнить, каково на вкус другое блюдо?
«Каково это – взрослеть, как ты, Миа? Никаких границ, правил, никаких возлагаемых на тебя надежд. Ты как-то сказала, что я – светловолосая солнечная сестренка, которая плетет с подружками венки из ромашек. Себя же ты определила темноволосой и “пасмурной”, одиноко бродящей по берегу. Но я всегда представляла нас по-другому. Я видела тебя свободолюбивой, как открытое море. К которому меня влекло».
С трудом расстегнув на платье верхние пуговицы, она поправила бюстгальтер, чтобы грудь казалась полнее, убрала волосы за уши и облизала губы.