Ноги у Кейти отяжелели от усталости, но она заставила себя идти дальше, потому что знала, что еще не добралась до цели. В верхней части тропы стоял гул насекомых. Путь затрудняла кустарниковая поросль, и ей приходилось руками раздвигать колючие ветки. Из густой растительности тянуло влагой, наполнявшей воздух землистым запахом.
Она вскрикнула от боли, когда по ноге полоснуло что-то острое, и, посветив вниз фонарем, увидела кровь. На ярко-красной ране чуть ниже колена виднелись черные песчинки. Она задела незаметный острый выступ скалы. Выпрямившись, на всякий случай посветила вокруг фонарем, но увидела лишь темноту. Она направила луч фонарика влево от тропы: там виднелись кустарник и камни. Дальше был обрыв. Кейти находилась от него всего в нескольких футах. Еще несколько шагов, и она могла сорваться в пропасть.
Она сделала глубокий вдох и стала двигаться осторожнее, медленно переставляя ноги одну за другой. Дважды поскользнувшись, вцеплялась руками и ногтями в землю, чтобы удержаться. Всякий раз, когда у нее начинали сдавать нервы, она напоминала себе, что Миа поднималась по этой тропе босая и без фонарика.
Кейти тяжело дышала, а подъем становился все круче. Она схватилась рукой за ветку, чтобы подтянуться. Внезапно ветер резко усилился, а земля под ногами выровнялась. Она добралась до вершины.
Кейти столько раз представляла себе это место, что утес будто бы ждал ее. Гранитные глыбы окаймляли маленькую площадку, которая обрывалась к морю и скалам. В небе яркими золотыми точками сверкали звезды.
У нее было странное ощущение, что она не одна. Она резко развернулась – воздух наполнил подол ее платья, а луч фонарика описал светящийся круг.
– Миа?
Но ответом был лишь ветер, обдувающий утес. Она почувствовала неловкость. Рана на ноге отчаянно болела, а все тело охватила жуткая усталость. Она словно поднималась на эту скалу все долгих шесть месяцев, и теперь прошлое Миа, переплетаясь с настоящим Кейти, сливались воедино.
Правда о том, что случилось с Миа, была соткана из собранных ею обрывков информации. Дневник всего рассказать не мог. В нем были пробелы и пропуски – то, чем Миа не хотела делиться, а возможно, и чувства, в которых ей не хотелось признаваться даже себе самой. Кейти залатала эти пробелы с помощью своего воображения и теперь понимала, что это стало историей не только Миа, но и ее собственной.
Они обе совершили путешествия по одним и тем же местам – по побережьям трех континентов – в поисках ответов на вопросы друг о друге и о самих себе. Нити их жизней – какими бы истрепанными, выцветшими и истонченными они ни казались, – останутся переплетенными навсегда. Ведь иначе с сестрами не бывает. И поэтому ее ноги сами двинулись к обрыву.