случилось с компьютером, почему Ти-рексу удалось вырваться из-за ограждения, почему рептилии до сих пор свободно разгуливают по парку. Если виноваты
люди, то их набирал Хаммонд, если — техника, то ее тоже обслуживали
люди, которых
он нанял на работу. Слишком крупное и опасное дело — парк Юрского периода. Слишком. Хаммонд не имел права ошибаться. Просто
не имел права.
Элли отодвинула стул и присела, глядя на бородача. Она старалась взять себя в руки. Сейчас не время проявлять эмоции. Хаммонд уже наказан. Его внуки, как и Алан, подвергаются серьезнейшей опасности. Такие уроки запоминаются надолго. На всю жизнь. Девушка подавила в себе раздражение, уже готовое выплеснуться наружу. Не до конца, правда, но вполне достаточно, чтобы разговаривать спокойно.
— Да, — кивнула она. — С Малколмом все в порядке. Я сделала укол морфина, хотя, его нужно доставить в больницу. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше.
— С ним все будет хорошо, — улыбка тоже была мягкой и масленой. — Утром прибудет вертолет, и доктор Малколм отправится в Коста-Рику, а оттуда — прямиком в Штаты. Следовательно, волноваться за его здоровье причин нет.
— Возможно, — Элли задумчиво посмотрела в сторону. — Возможно. Но волноваться всегда есть причины. Это не зависит от наших желаний.
— Конечно, — подтвердил бородач, — вы правы. Но, я уверен, все закончится благополучно. Кто еще сможет так позаботиться о детях в Юрском парке, как ни специалист по динозаврам.
Девушка посмотрела на него удивленно. Он заботится о детях! Кто лучше позаботится о детях! А кто позаботится о самом Алане? Ти-рексу ведь не станешь объяснять, что, мол, это — дети, а вот это — человек, который за ними приглядывает, и поэтому есть нельзя ни тех, ни других. Тираннозавр сожрет их всех, не поинтересовавшись ни возрастом, ни полом, ни общественными заслугами.
Она ничего не сказала. Тишина была удивительно неприятной. В ней витали невысказанные мысли, слова, фразы. Казалось, все пропитано напряженным ожиданием взрыва. Когда оно достигло высшей точки, став непередаваемо тягостным, Хаммонд отчетливо и очень спокойно сказал:
— А знаете, какой был самый первый аттракцион, созданный мною, когда я приехал в эту страну из Шотландии? Блошиный цирк!
В глазах его неожиданно появилась какая-то мечтательная глубина, и улыбка, из масленой и отчасти неприятной, превратилась в нормальную, человеческую, без удушливого неуместного участия. Он даже внешне изменился.
И Элли улыбнулась. Помимо желания.
— Правда? Просто сказочно.
— Да. У нас там работали разные крохотные приспособления, хитрости. Горки, качели, прочие фокусы. Очень забавно. Все это, конечно, было механическим, но люди могли сказать, что они, действительно, видели блох. Мы давали им такую возможность. Как вы думаете, многие ли могут похвастаться тем, что наблюдали колонну марширующих блох? Да, — еще раз добавил он и вздохнул, — там было, на что посмотреть.