Смущенный излишней осведомленностью незнакомой гражданки о дислокации воинских частей, лейтенант молчал, размышляя и наливаясь густой кровью в своем воротнике-удавке.
— Машина военная, — отрезал лейтенант.
— Он художник, и у него больное сердце, — деловито сообщила Нина.
Это решило дело: юный лейтенант вспомнил, что является воином самой гуманной армии в мире, и распахнул дверцу кабины.
— А как же ты?.. — растерянно проговорил Павел Алексеевич.
— Жду! — Нина решительно подтолкнула его к ступеньке грузовика.
Павел Алексеевич плюхнулся на сиденье рядом с лейтенантом и тут же испачкал ему рукав кителя.
— Простите, Бога ради!.. Я весь грязный.
— Ничего, ничего!.. — пробормотал лейтенант, деликатно отодвигаясь.
— Трогай!.. — крикнула Нина и отступила к обочине.
Грузовик тяжело двинулся.
— Я в речку упал, — оправдывался Павел Алексеевич. — И в болоте извалялся.
— Как же это вас угораздило? — с улыбкой спросил смуглый шофер-сержант.
— Заблудились… Вот в этом лесу.
Шофер перестал улыбаться и тихонько присвистнул.
— Так вас в Берендеев лес занесло!.. Ну, знаете!.. В него даже местные не ходят.
И тут Павел Алексеевич вспомнил, что Берендеевым лесом (тогда еще подумалось, что это образ, к тому же весьма избитый, а не название) пугал их Никита в день приезда. Он не придал значения болтовне Никиты, в каждой сельской местности есть свои легенды: лесные, озерные, речные, кладбищенские.
— Тут зимой двое отдыхающих на лыжах заплутались, — продолжал словоохотливый водитель, — так их цельные сутки искали. Воинская часть лес прочесывала.
— Нашли?
— Чуть живых. Насилу снегом оттерли.
— Оттерли, и все! — строго сказал лейтенант, которому показалось, что сержант болтает лишнее.
Павел Алексеевич задумчиво глядел на темные спокойные деревья, хранящие свою тайну. Берендеев лес заплутал их, но он же и вывел…
Нину удивило, что приключение, такое значительное для них, не произвело на Никиту и Варю никакого впечатления. А ведь Никита, как никто другой, мог бы представить себе, что там происходило. Но Никите, поди, раз и навсегда было велено забыть о некоторых обстоятельствах, связанных с Павлом Алексеевичем, и, человек на редкость исполнительный и преданный, он забыл так крепко, что вроде и сейчас не вспомнил. Люди вообще умеют стойко переносить чужие неприятности, а если неприятность к тому же не состоялась, то смешно требовать от них повышенного внимания. К тому же простодушный Никита был взволнован другим: Борис Петрович получил долгожданный вызов из Ленинграда, физики уезжают завтра рано утром, а сегодня дают отвальную. Сейчас они помчались в город за вином и закусками. Никита тоже весь в хлопотах: Варя затеяла пироги с грибами, надо сбегать в деревню за зеленым луком, а у него мясо для шашлыков не приготовлено. Павел Алексеевич предложил свои услуги — он же на колесах. Никита обрадовался, попросил купить чесноку, огурцов, а если открыт магазин, помидоров и хлеба. Павел Алексеевич уехал, даже не переодевшись.