— Откуда? — Рука Шетарди замерла над рюмкой.
— Это из личного архива герцогини Ангальт-Цербстской! — Брильи вульгарным жестом ударил себя по ляжке, показывая, откуда извлек письмо, и снова захохотал.
— Браво, де Брильи, я в вас не ошибся! — Шетарди разлил коньяк по рюмкам. — Торопитесь в погоню!
— Я не могу торопиться. — Брильи взял бокал. — Она же обчистила меня до нитки! — В его голосе звучал восторг от беспардонности Иоганны. — Если бы вы знали, сколько эта авантюристка вытянула из меня денег! Я не имею сейчас ни сантима.
— Блистательная особа! — сказал Шетарди, подходя к тайнику и подбирая ключи, чтобы его открыть. — В Берлине я слышал прекрасный анекдот. Фридрих засылает своего агента в Россию: «Ваша версия — вы князь, вы сказочно богаты. Кареты, роскошный гардероб…» — Умный агент спрашивает: «Сир, а есть ли деньги в казне?» — «Одну минуту…» — Короткий разговор с министром финансов. «Ваша версия меняется, — говорит Фридрих. — Вы нищий. Вы сидите на паперти Василия Блаженного и вербуете русских калек и побирушек…».
— Боюсь, что этим нищим буду я, — заметил с усмешкой Брильи.
— Нет. — Шетарди рассмеялся, достал кошелек с деньгами и, уловив жест Брильи, кинул Жаку. Тот поймал кошелек на лету.
— Собирай людей! — приказал, подходя, Брильи. — Главное — перехватить гардемаринов до русской границы!
Жак сразу вышел.
— Вы не будете нищим, Брильи, — с удовольствием повторил Шетарди, садясь к столу. — Если дело выгорит и мадам из Цербста поможет нам убрать Бестужева, то король Людовик отвалит такой куш, что мы до конца своих дней сможем жить припеваючи. — Он поднял бокалы. — За вечную молодость!
Заговорщики подняли бокалы.
На безлюдном постоялом дворе стояли распряженные кареты Иоганны и Никиты. Под луной блестела детская ледяная горка.
Тускло светилось единственное окошко.
В большой комнате для приезжих Фике, держа в руке подсвечник с зажженной свечой, с любопытством разглядывала странные красные шевелящиеся точки на стене.
Из-за двери дети станционного смотрителя таращились на приезжих с не меньшим любопытством, чем Фике на клопов.
Постоялый двор был очень беден, и графине Рейнбек с дочерью выделили одну-единственную кое-как протопленную комнату.
— Брысь! — крикнула Иоганна на детей, и те сразу исчезли.
— Ужасная ночь… Какая грязь… — причитала девица Шенк.
— Перестаньте скулить! Не в карете же нам ночевать! — одернула ее Иоганна и стала командовать Гаврилой и Никитой:
— Лавки на середину! Не то нас заедят клопы. Пуховики сюда! Ширму в угол!
Шенк со вздохами принялась стелить на лавках постель.