И когда пустыня покончит с ним, никто ничего не сможет доказать. А на Земле нет ни одной близкой души, которую обеспокоило бы его исчезновение. Все, что осталось Крамеру, — это пустая и холодная хижина, где нет ни запасов топлива, ни продуктов, лишь призрак исчезнувшего богатства да слабая надежда выжить. И больше ничего…
Ослепленные зловещими миллионами, которые лежали в этой красной скале, они не вспоминали тогда о еде и питье. Правда, потом они нашли воду и пищу там, за горизонтом. Какие-то стелющиеся бурые лозы безымянного растения с мясистыми стручками заменяли им еду. Это длилось три долгих марсианских года.
И Крамер двинулся туда опять. Через красную пустыню, за горизонт.
…Он лежал ничком, погрузив покрытое волдырями лицо в красный песок. Десять солнц медленно поднимались и плыли к зениту, а потом скатывались вниз. Десять страшных ночей заморозили кровь в его жилах, а десять знойных дней с их палящим солнцем довели его кровь до кипения. Мучительная жажда сморщила его кожу, высушила его тело. Все эти дни смешались, все исчезло в красном кошмаре боли, жары, жажды, безумных видений и страшных воспоминаний. Один Бог знает, сколько времени длился этот ад!..
Мозг Крамера работал ясно, и сознание четко воспринимало все окружающее, хотя жажда горела в его теле дьявольским пламенем, и жар от этого костра проникал через рот и ноздри в горло и добирался до мозга. На сетчатке его глаз сохранилось одно изображение, оно стояло неподвижно: красные скалы и пещеры. Да, именно сюда он прилетел с Гронфилдом и Грэхемом. Там были жизнь, вода, а здесь, в пустыне, его ждала смерть. Потом очертания пещер исчезали, вместо них возникали скалы, они купались в красном мареве, причудливо извиваясь и растворяясь в красном вихре. Пустыня, скалы, мрачные пещеры и черное небо слились в одно красное безумие, которое заполнило мозг Крамера.
Наконец милосердная темнота поглотила этот красный кошмар. А в темноте появились видения. Теперь ему слышались какие-то шаги, свистящее шарканье по песку, легкое постукивание по камням, приглушенный шепот и чье-то легкое дыхание. А затем начались галлюцинации — прикосновения. Чьи-то маленькие нежные руки успокоили боль. Настала прохлада, наступил покой…
Когда Крамер очнулся, он ощутил на себе настороженные взгляды. На него смотрело множество глаз. Большие, круглые, фосфоресцирующие в темноте зеленым светом глаза. У этих глаз были узкие зрачки — пульсирующие черные полоски на желтовато-зеленом фоне.
Муки жажды прошли, воздух стал влажным. Крамер слышал звук падающих капель, который музыкой отдавался в его ушах. Он забывался сном и снова приходил в себя, и прохладные капли лились ему в рот. А потом его накормили чем-то мягким и безвкусным.