Доктор Ньюмэн задумчиво потер подбородок.
— Давайте перейдем в кабинет, там будет удобнее.
Он сделал приглашающий жест. Робот вздохнул, повернулся и медленно двинулся с места.
И тут во входную дверь позвонили и принялись нетерпеливо стучать. Очевидно, войдя, робот повернул за собой задвижку, и теперь посыльный из закусочной не мог попасть внутрь. Но едва доктор Ньюмэн обнаружил намерение исправить ситуацию, как робот преградил ему дорогу; зигзагообразные полосы от его головы, словно грозовые разряды, прочертили воздух, а металлические пальцы снова вцепились в рукоять револьвера.
— Я вас предупреждал! — взревел робот.
— Но это всего лишь мой ланч.
— Вы лжете.
— Послушайте, в конце концов, это смешно!
Обойдя выставленную руку робота, доктор двинулся к двери; он не собирался позволять себя запугивать, тем более без всякой причины. Внезапно его рука была схвачена металлической ладонью, настолько мощной, что казалось, она способна раздробить ему кости. Он попытался освободиться, но безуспешно. В следующее мгновение он взлетел в воздух и с грохотом врезался в деревянную перегородку. Результат был ошеломляющим; на некоторое время доктор потерял способность говорить и ориентироваться в пространстве. Похоже, он столкнулся с самой большой опасностью в своей жизни. Рука робота опустилась, на этот раз не столь резко, и грубо поставила его на ноги.
— Кто там у двери?
— Я уже говорил, это посыльный с моим ланчем, — с трудом пробормотал доктор. — Вам следует научиться мне доверять.
Стальная рука продолжала сжимать ему горло, в то время как плексигласовые глаза оценивали его искренность. Наконец, вердикт был вынесен: давление на горло ослабло.
— Хорошо, сказал робот, — я пойду на этот риск. Но избавьтесь от него побыстрее, иначе я убью вас обоих. И никаких подвохов. Моему зрению стены не помеха, я буду наблюдать за вами сквозь дверь.
Доктор Ньюмэн понимал, что если он хочет выйти из своего кабинета живым и невредимым, ему нужно победить навязчивую идею, завладевшую сознанием робота. Надо пролить немного света во мрак и отчаяние, воцарившиеся в душе машины.
Совершив над собой невозможное, чтобы казаться спокойным и уверенным, он добрался до двери. Годы опыта подсказывали, что малейший знак растерянности с его стороны убьет надежду установить контакт с пациентом. Очевидно, робот нуждался в образе властного отца, и доктор старался выглядеть сильным, несмотря на обстоятельства.
Поэтому, открыв дверь посыльному, он предстал любезным и беззаботным — поболтал с парнем о бейсболе и дал двадцать пять центов на чай. Любой сторонний наблюдатель принял бы его за человека раскованного и беспечного. Минутой позже он вернулся в свой кабинет.