А дел столько, что не знаешь, за что первым взяться: то ли за отчет по агентурной работе, то ли за спецсообщение про развал работы в Волосове! А их в отделе осталось всего двое из троих. Федор Иванович застрял в госпитале всерьез и надолго. А Михайлович половину времени проводит на разных совещаниях, где ему по штату быть положено.
Значит, Яблоков должен за троих! А можно и за четверых! Вот, на подходе еще один батальон. Радоваться надо бы, а не радуется! Своего оперуполномоченного точно там не будет, но личный состав будет засоренный всем, кем можно! И опять все упадет на него!
Было б еще хуже, если б не нашли сведущего человека из пограничников запаса. Грамотный, и даже на машинке умеет. Сидит теперь и строчит бумаги. Хоть начальство перестало постоянно рычать за невовремя отправленные формы и спецсообщения!
Слегка излив душу и от этого успокоившись, Яблоков закончил писать отношения разгильдяям из Волосова и смог подумать еще об одном деле. Тут у них в комендатуре сидит один не очень понятный тип без документов, якобы эвакуировавшийся из Риги. Где-то по дороге попал под бомбежку и лишился и документов, и одежды. Вообще странные эвакуирующиеся уже тут были. Война совсем недавно началась, а пара ответработников из Эстонии отправилась в Ленинград с домочадцами и с весьма туманной целью командировки. С ним-то вопрос решился просто: вернули их в Таллин, пусть товарищ Сергей Кингисепп (между прочим, сын того самого Кингисеппа, в честь которого город переименовали) с ними разбирается, на что похоже их поведение: на дезертирство или нет.
А тут гражданин немного непонятный, особенно потому, что времени не было с ним поработать. Вообще по нему сложилось четкое впечатление, что он чего-то недоговаривает. Чекистское чутье – оно не подводит. Не исключено, что парень – из приблатненных. Когда его в комендатуру помещали, он немножко в эту дудку поиграл. А может, это тоже не все. Ладно, потом им займемся.
Прибывший из Ленинграда ОПАБ не подтвердил горестных предчувствий Яблокова. Ибо уполномоченный особого отдела там имелся, и он же успокоил насчет личного состава: не брали туда людей с темными моментами в биографии.
Вот люди недостаточно здоровые – это да, таких много. Часть уже отсеяли, но еще есть. Народ шел охотно, были случаи сокрытия болячек. У человека много лет очки как телескоп, но перед кабинетом глазного врача он их в карман засунул и заявил, что зрение у него нормальное. А один доброволец шестидесяти двух лет тоже записался, а когда ему сказали: мол, Данилыч, у тебя уже года не те, обиделся и заявил, что он не просится к тяжелым орудиям снаряды подносить. А оружейным мастером он до сих пор может. Еле убедили.