— «Изгнание» — ужасное слово. Наверняка ты имела в виду другое. И разве ты не хочешь вернуться на прежнюю работу? Разве ты не была тогда счастливее? Здесь, наверху, нужно знать очень много такого, чему ты никогда не училась. И люди, решившие, что ты лучше всех подходишь для этой работы, и наверняка планировавшие готовить тебя постепенно…
Он не договорил, заставив Джульетту мысленно завершить фразу. Она представила два свежих могильных холмика в садах и несколько брошенных на них ритуальных корочек и плодов.
— Я разрешу тебе собрать вещи, которые не понадобятся в качестве вещественных доказательств, а потом вернуться в механический. Если по дороге вниз ты будешь встречаться с помощниками шерифа и отмечаться у них, мы снимем с тебя все обвинения. Считай это продлением моего скромного… праздника прощения.
Бернард улыбнулся и поправил очки.
Джульетта стиснула зубы. Она вдруг поняла, что еще ни разу за всю жизнь не била кого-нибудь по лицу.
И лишь страх промахнуться, сделать это неудачно и разбить костяшки пальцев о стальные прутья не дал ей восполнить недостающий опыт.
С момента ее появления наверху прошла всего неделя, и уходила Джульетта с меньшим количеством пожитков, чем пришла сюда. Ей выдали синий комбинезон механика, слишком большой по размеру. Питер даже не попрощался с ней — Джульетта решила, что больше от стыда, чем от злости. Он проводил ее от кафе до начала лестницы, а когда она повернулась, чтобы пожать ему руку, то увидела, что Питер стоит, глядя на ботинки и сунув большие пальцы в карманы комбинезона. Слева на груди у него болталась криво приколотая звезда шерифа.
И Джульетта начала долгий спуск через весь бункер. Физически он должен был оказаться легче, чем подъем, но стал более изнурительным в другом отношении. Что именно происходит в бункере и почему? Она невольно оказалась в гуще событий, и на нее легла часть вины. Ничего не случилось бы, если бы ее оставили в механическом, если бы на встречу с ней вообще не приходили. Она так и продолжала бы воевать с разладившимся генератором, не спать по ночам в ожидании аварии и неизбежного хаоса, когда всем придется учиться выживать на резервном электропитании в течение десятилетий, которые понадобятся для восстановления главного генератора. Вместо этого ей пришлось увидеть аварии другого типа, когда отказывали не детали, а тела. Тяжелее всего ей было думать о Скотти, таком многообещающем и одаренном парне, ушедшем, так и не успев дать своим талантам раскрыться.
Шерифом она пробыла совсем недолго, звезда появилась на ее груди лишь на мгновение, и все же ей неудержимо хотелось расследовать смерть Скотти. В его самоубийстве явно что-то было не так. Определенные признаки, конечно, имелись. Он боялся выйти из своего офиса, но прежде он учился у Уокера и мог перенять у старика привычку к затворничеству. И еще Скотти хранил секреты, слишком серьезные для его молодого ума и настолько его напугавшие, что он попросил ее немедленно прийти, — но Скотти когда-то учился и у нее, так что она знала наверняка: у него не было склонности к самоубийству. Джульетта вдруг подумала: а имелась ли такая склонность у Марнса? И если бы Джанс сейчас оказалась рядом с ней, то не потребовала бы мэр, чтобы Джулс расследовала обе эти смерти? Разве она не сказала бы, что обе официальные версии — ложь?