— Но знаешь что? Иногда я радуюсь, что его с нами нет. Такое бывает, когда я думаю, что и мне недолго осталось — что они вот-вот до нас доберутся. И я рада, что Марку не придется терзаться вместе с нами, тревожиться из-за того, что они с нами сделают. И что я больше не увижу, как он уходит воевать, как сидит на урезанном пайке и занимается прочими безумствами. — Она показала на людей на генераторе. Ширли знала, что Марк сейчас или руководил бы этой ужасной работой, или прижимался бы щекой к прикладу винтовки.
— Прием. Проверка связи. Прием, прием.
Женщины обернулись. Наморщив от сосредоточенности лоб, Уокер щелкал красным тумблером передатчика, микрофон гарнитуры торчал у него возле подбородка.
— Джульетта? Ты меня слышишь? Прием!
Ширли подошла к Уокеру, присела рядом на корточки, положила руку на его плечо. Все трое уставились на наушники, дожидаясь ответа.
«Да?»
Из маленьких динамиков послышался негромкий голос. Ширли прижала ладонь к груди: от этого чуда — ответа — у нее перехватило дыхание. И лишь через долю секунды она поняла, что говорит не Джульетта. Голос был другой.
— Это не она, — удрученно прошептала Кортни.
Уокер махнул рукой, чтобы женщина замолчала. Громко щелкнул красный тумблер — Уокер переключился на режим передачи.
— Прием. Меня зовут Уокер. Мы приняли сообщение от друга. Там есть еще кто-нибудь?
— Спроси, где они, — прошипела Кортни.
— Где именно вы находитесь? — добавил Уокер, прежде чем щелкнуть тумблером.
В динамиках раздался треск, а затем послышался голос:
«Мы нигде. Вы никогда нас не найдете. Держитесь от нас подальше».
Пауза, шипение статики.
«А ваш друг мертв. Мы его убили».
Бункер 17
Вода внутри комбинезона была ледяной, воздух вокруг — холодным, а их сочетание и вовсе представлялось смертельным. Пока Джульетта работала ножом, зубы у нее громко стучали. Она провела лезвием по мокрой оболочке комбинезона — с ощущением, что уже делала это прежде.
Первыми отделились перчатки, нарушив целостность комбинезона. Из всех надрезов полилась вода. Джульетта потерла окоченевшие руки, едва их ощущая. Она резала материал на груди, поглядывая на Соло. Тот лежал неподвижно, как покойник. Большой гаечный ключ пропал. Сумка с вещами — тоже. Компрессор лежал на боку, придавив согнутый шланг. Из-под слабо завинченного колпачка топливного бака сочился бензин.
Джульетта замерзала. Она едва могла дышать. Разрезав материал на груди, она просунула в дыру ноги, развернула комбинезон спиной вперед и попыталась отделить полосу «липучки».
Пальцы у нее настолько онемели, что она не смогла сделать даже этого. Тогда она прошлась вдоль полосы ножом, разрезая «липучку», закрывающую молнию. Стиснув пальцы так, что они побелели, она расстегнула молнию и сбросила с себя комбинезон. Мокрый, он потяжелел вдвое. Джульетта осталась в двух слоях черного нижнего комбинезона, все еще насквозь мокрая и дрожащая, с ножом в трясущейся руке. А рядом лежало тело человека, пережившего все, что обрушил на него этот отвратительный мир, кроме ее появления.