— Я уже не раз говорил об этом. Да, сэр. Мне кажется, я постоянно отвечаю на один и тот же вопрос в той или иной форме.
— Однако вы не знаете, что он съел конфету?
— Только то, что он сообщил мне.
— Но вам не было известно, что он съел именно конфету?
— Нет, сэр.
— Однако вы хорошо знаете, что он умер не от цианистого калия?
— Его симптомы ни коем образом не походили на те, которые наблюдаются при таком отравлении. Нет, сэр. Мейсон недолго подумал, потом продолжил:
— Ну что же, доктор, пойдем дальше. Вы утверждаете, что этот человек перечислил вам симптомы отравления?
— Да, сэр.
— И что он находился в состоянии, соотносимым с таким отравлением?
— Да, сэр.
— И что, когда вы вышли от него где-то около трех часов дня, он был мертв?
— Да, сэр.
— В таком случае, — сказал Мейсон. — Каким образом незадолго до смерти он мог съесть яичницу с ветчиной, которую доктор Хокси обнаружил в его желудке?
— Вы хотите знать мое мнение?
— Я спрашиваю вас.
— По моему, его жене удалось, после того, как я оставил их наедине, уговорила его поесть. Эта пища и послужила причиной смерти.
— Каким образом?
— Я не знаю. Я бы не рекомендовал пищу такого сорта. Он находился в таком положении, когда необходимо принимать больше жидкости, ничего твердого или тяжелого. Я сделал ему внутривенное вливание для поддержания сил.
— Как мог человек, умирающий от истощения и шока, съесть ветчину с яичницей? — спросил Мейсон.
— Я бы ни за что этому не поверил, — ответил доктор Рено, — не будь он моим пациентом. Я, конечно, не думал, что он окажется в состоянии принять пищу такого рода. Несомненно, его уговорили. Это подтверждает содержимое желудка. Следовательно, он ее принял. У меня это просто не укладывается в голове.
— А теперь давайте выясним вот что, — сказал Мейсон. — Вы утверждаете, этот человек умер не от цианистого калия?
— Разумеется, нет.
— Вам не известно, что он съел какие-либо конфеты, ведь так?
— Да.
— Вам не было известно, что он вообще принял какой-либо яд?
— Постойте... постойте, я не могу утверждать это под присягой. Меня там не было.
— Вам было только известно, доктор, что у Эдварда Давенпорта отмечен типичный случай пищевого отравления, но он ведь мог ошибиться.
— Да, насколько мне известно.
— Кто угодно может отравиться, не так ли, доктор, и скорее подумает, что его умышленно отравили, чем объяснит это испорченной пищей?
— Я разделяю ваше мнение.
— В вашей практике отмечались такие случаи?
— Я... да, кажется, были.
— И вы утверждаете, что Эдвард Давенпорт не умер от отравления цианистым калием?
— Я утверждаю, что нет.