— Я далек от того, чтобы так думать, — граф заговорил с новой вспышкой уверенности. — Что бы он ни сделал, я совершенно уверен, что как человек, сражавшийся при Киброне и Савиньи и прошедший через опасности, Марк, состоя на службе принца, никогда не мог стать автором этого ультиматума. Вместо того чтобы обвинять его, я считаю совершенно однозначным, что он не Лебель. Если вы хотите другого доказательства, вы найдете это в его настоящем имени. Его зовут не Мелвил, а Меллевилль, и он — виконт де Сол. Правда, это разрушает его прикрытие.
— Вы говорите, что он — виконт де Сол? — в голосе Корнера звучало глубочайшее изумление. — Но виконт де Сол был гильотинирован во Франции два или три года назад.
— Так все считают. Но это не так.
— Вы совершенно уверены?
— Дорогой мой Катарин, я узнал его и его мать в Англии, до его поездки во Францию, в ходе которой он, как говорят, был гильотинирован.
— И вы говорите, что это тот же человек?
— Что же еще я говорю? Видите сами, Катарин. Раскрытие одного этого факта разносит в пыль все ваши предположения.
— Наоборот, — прозвучал ответ. — Это дает еще один, причем весьма существенный, пункт обвинительных данных против него. Вы никогда не слышали о виконтессе де Сол?
— Его мать. Я ее хорошо знаю.
— Нет. Не мать. Светская дама здесь, в Венеции, часто посещающая модные казино.
— Я не часто посещаю казино, — сказал граф с оттенком презрения.
Инквизитор продолжал:
— Она считается кузиной Лальманта и известна нам как шпионка, но защищена своим родством — настоящим или мнимым — с послом. Она также прикидывается вдовой — вдовой виконта де Сол, который был гильотинирован, но о котором вы сказали мне, что он не был гильотинирован. Вы чувствуете подтекст?
— Я чувствую натянутость. Вы говорите, что он женат, и его жена в Венеции?
— Я говорю, что эта дама утверждает, будто является вдовой гильотинированного виконта де Сол. Так же как и я, Франческо, вы должны сделать выводы.
— Она, должно быть, самозванка! Вы сказали, что она известна инквизиторам, как шпионка.
— Если она — самозванка, то ваш виконт де Сол необычайно терпим. Он в хороших отношениях с этой дамой. Считая ее такой, какой она нам известна, вы действительно думаете, что разоблачение его истинной личности поможет этому несчастному молодому человеку?
— Боже! Вы совсем запутали меня. Это все невероятно. Противоречит всему, что я знаю о Марке. Я должен увидеться с ним.
— Вам будет трудно получить удобную возможность, чтобы сделать это, — раздался скрип стула. — Я должен идти, Франческо. Меня ждут дома. Для меня было ударом обнаружить, что и мои собственные убеждения относительно этого молодого человека вдребезги разбиты разоблачениями Казотто. Обдумайте этой ночью, пожелаете ли вы быть его свидетелем утром. Пошлите мне известие, и, если пожелаете, я устрою это.